она разговаривает со мной.
спрашивает:
— у меня красивое тело?
смотрит в упор. она мыслит категориями массовой эстетики, делит на curvy и boyish, на красивых и "интересных", на play dirty, песочные часы, "зимы", "вёсны", кровь с молоком — а в сущности, делит на полный ноль, потому что это бесполезная игра в имитацию ограничения вариантов.
она мне не верит — что можно видеть ее тело там, где его нет. скорее даже
чувствовать. ест яблоки, пасется на тамблере, ударяется в крайности, в йогу, в бодипозитив, в интуитивное питание — во все, что угодно, но мне все равно не верит.
а я ведь чувствую ее совсем иначе. иногда — под рваные ритмы полуторачасовых миксов со скотобойни, между 240BPM которых дыхание становится в три раза чаще. как будто все вокруг дышат тихо-тихо, а мы с ней — от andante до prestissimo.
иногда — люблю смотреть на нее в запале дурацких вечеринок, в ее прыгающие зрачки, в которых отражаются красивые друзья, красивые импульсы ксенона, ее красивые руки, по которым течёт, мешаясь с глиттером, пот. в ее зрачках все счастливые до изнеможения кричат хиты "зверей" — и она сама самая счастливая, забывает про свои глупости.
иногда — я под кайфом, меня очаровывают ее запястья и серебро ее наручных часов, когда ночью мы едем гулять, и она уставшая, и ее сеченые волосы — это нечто. я вижу ее левую руку на руле, и эти часы, будто часть ее металлического стержня, мерно поблескивают, отражая свет дорожных фонарей, на земные пробелы между которыми я вдыхаю/выдыхаю/вдыхаю/выдыхаю. она ругается, я слышу ее голос, я закрываю глаза, мне больше ничего не важно.
я слышу ее голос.
он исходит прямо из нее, я осязаю его вибрации, растворяющиеся в майском кислороде.
у нее за плечами целая эпоха невинности, когда космос был ее единственным спутником. это ради него она высыпала себе в кровь 4 килограмма отборных звёзд, чьи концы больно колют меня в ее остротах до сих пор. она больше не боится потерять свою загадку — но у нее больше нет покровителя, а спрягаться с миром, который ниже атмосферы, она не хочет. я смотрю на нее и думаю: как же заставить ее забить на этот мир — и беречь себя?
я слышу, как какой-то идиот ей говорит, что он счастлив, потому что она — нет. он говорит ей, что она отрабатывает за него несчастья. я чувствую, как боль начинает разгонять ее кровь, перемешанную с алкоголем, слышу, как ее раны начинают сочиться словами, которые стекают в русло творчества - и я читаю ее стихи, тексты, сообщения, но в каждом слове вижу ее кипучую кровь, злые глаза и как она кусает губы.
я не разбираюсь в людях, но я чувствую, как от ярости белеют ее пальцы, вдавливающие каждую кнопку фразы "ИДИ К ЧЕРТУ!", как они режутся об угол моего разбитого телефона, как она лежит на сабвуферах в багажнике и всматривается в звезды, как ласкает рукой шелк новой рубашки, как смеясь бежит по горячему песку босиком.
в этом — ее тело.
ну и причем тут параметры? разве в них ее красота?
конечно, нет. а пока она снова думает, что я говорю неправду, ты собирайся.
мы с тобой идем танцевать.
сегодня будет невероятно теплая июльская ночь.