Сижу, смотря в окно, в никуда, в первый выпавший снег, с неполной чашкой чая на голове. Представляю себя индийской женщиной, заброшенной волею судьбы в суровую тайгу, этакой героиней нового жанра – трагедии с обнадёживающим концом, но не драмы. Вот перешёптываясь колыхались надо мною падуб и сассафрас, а теперь только кедры в снегу впитывают корою шаги моих маленьких закутанных ног…
Входит Денис – головой, пальцами в телефоне. Краем глаза замечает, останавливается, смеряет взглядом сначала меня, потом – мою чашку на голове.
– Шут, – хмыкает он, продолжив допикивать в телефоне то, что не допикал.
Закончив, убирает телефон в карман, снова со мной. Я тоже на месте, в окно, смоляным чучелом, с чашкой на голове. Я поднимаю на него глаза и, в подтверждение его слов, растягиваю губы в жуткой театральной улыбке. Денис морщится от неестественности моей игры и, отвернувшись, уходит занять место.
– Не шут, а грустный клоун, – говорю я, снимая с головы чашку с остывшим чаем.
Всё же не быть мне индианкой на русском севере.