Сто лет назад сливочное масло было одним из главных экспортных товаров Азиатской России, как до революции называли зауральскую часть страны. Но Первая мировая война положила конец борьбе сибирских маслоделов за мировой рынок.
Текст: Елена Бердникова, фото предоставлено М. Золотаревым
Экспорт из Сибири такого скоропортящегося продукта, как сливочное масло, стал возможен благодаря Транссибу только в середине 1890-х годов. А штаб-квартирой сибирских маслоделов стал Курган — город в Тобольской губернии, через который в 1893 году и прошел железный Великий сибирский путь.
В 1901 году в Кургане состоялся первый съезд маслоделов; тогда же по Транссибу пошли первые 50 вагонов-ледников. В 1907 году британская фирма "Братья Вестей" получила землю и в 1909-м построила рядом с курганским вокзалом крупнейший в Сибири склад-холодильник. К 1914 году такие склады действовали практически на всех больших станциях Транссиба, в том же году Сибирь вывезла в Европу, главным образом в Британию, масла на 70 миллионов рублей. Из Кургана до русских портов на Балтике — Виндавы (Вентспилса) и Риги — масло ехало в вагонах-ледниках восемь дней, а потом по морю и Темзе — до Лондона.
Целых десять лет, с 1895 по 1905 год, русское масло господствовало на британском рынке. Продукция австралийских и новозеландских конкурентов хоть и отличалась лучшим качеством, но поколебать позиции русского "нежного продукта" не могла. Да и была дороже сибирского масла. Сибиряки спокойно почивали на лаврах, используя свое логистическое преимущество: ведь австралийцам и новозеландцам, для того чтобы привезти свое масло в Лондон, нужно было долго везти его морем, причем в южных широтах, пересекая экватор. А масло — товар деликатный, скоропортящийся. Но заокеанские конкуренты не сдавались и искали выход: приобретали системы охлаждения, постоянно работали над тем, чтобы создать партии масла с типичным стабильным вкусом — настоящим марочным качеством. В России же достижение стандарта качества — да еще в такой буквально текучей, живой отрасли, как молочное хозяйство, — являлось проблемой.
Так исторически повелось, что маслодельная отрасль — артельная. И знаменитые сегодня марки — это творения коллективные, плод труда огромных кооперативных предприятий, сосредоточивших работу сотен и тысяч отдельных ферм и дворов. В Сибири наблюдались те же процессы: начало прошлого века было временем бума маслодельной кооперации.
Практически за каждой пачкой масла известных мировых брендов стоит простая идея: маслодельная отрасль промышленности должна находиться в руках производителей молока, то есть крестьян. Чтобы крестьяне могли фактически управлять этой отраслью — получить справедливую цену за свой продукт, развиваться и давать качественное товарное молоко, — им нужно объединиться в кооперативы, артели; артели же, объединившись, составят экономическую силу и обеспечат сбыт.
В Сибири такой экономической силой стал Союз сибирских маслодельных артелей, созданный в 1907 году местным предпринимателем Александром Николаевичем Балакшиным. Союз начал с 12 артелей, но очень быстро стал крупнейшим в Европе объединением кооператоров. В 1913 году он объединял более 560 маслодельных и 500 потребительских артелей — всего 150 тысяч крестьянских дворов.
СИЛА "ЮНИОНА"
Выгоду кооперативов зауральская деревня оценила мгновенно. Неартельный крестьянин получал от заводчика 25–35 копеек за пуд молока, а крестьяне-кооператоры, снабжавшие Союз, выручали по 60–90 копеек. В 1909 году "Сибирский листок" писал: "Теперь уже никто не говорит о нечистой силе сепаратора, Курганский район уже более не находится в руках частных предпринимателей, артельная форма производства привилась, пустила глубокие корни, выгоды ее совершенно ясны для крестьян".
К 1910 году кооперативное маслоделие настолько укрепилось, что почти вытеснило частные заводы, пишет в своей книге "Курганское купечество. Конец XVIII — начало XX века" историк и краевед А.М. Васильева. Потеснил Союз и заграничных экспортеров, приобретавших масло в Сибири. Балакшин присматривался к тому, чтобы вывести Союз напрямую к потребителям — в Европу. В 1910 году контора Союза по продаже масла была открыта в Берлине; отделение оказалось убыточным, но поиски европейских партнеров не прекратились. Компаньон был найден в Британии: в 1913 году Союз выступил соучредителем зарегистрированного в Лондоне Союза сибирских кооперативных товариществ с капиталом в 105 тысяч фунтов стерлингов (чуть более миллиона рублей). Новое предприятие, Union of the Siberian Cooperative Associations Limited, которое в России называли "Юнионом", объявило своей целью "сбывать вырабатываемые кооперативными организациями России продукты сельского хозяйства в Западной Европе и в Великобритании, где общество имеет свои отделения и представителей". Союз оценивал качество масла на основе присланных артелями образцов, отправлял им авансы и брал комиссию за посредничество. Председателем правления новой структуры был Александр Николаевич Балакшин.
"МЫ НЕ ПОНИМАЕМ ДРУГ ДРУГА"
Кем был этот человек? Сын небогатого ялуторовского купца Николая Балакшина, подружившегося со ссыльными декабристами Иваном Пущиным и Иваном Якушкиным, Александр Николаевич Балакшин называл себя "христианским социалистом". Талант к коммерции соединился в нем с общественной жилкой, интересом к социальным и политическим вопросам, к природе и естественным наукам.
Александр Николаевич окончил Тобольскую классическую гимназию с серебряной медалью, поступил в Казанский университет, создал там студенческий этнографический "Сибирский кружок", но вскоре был исключен за обычную студенческую "историю" и сослан на год в родной Ялуторовск. Отбыв ссылку, Балакшин поступил в Петербургскую военно-медицинскую академию, но заболел и вернулся на родину. Высшее образование ему не далось.
В Сибири он женился, начал работать конторщиком и вскоре вместе с другом — купцом Андреем Ванюковым — организовал картофелепаточный завод в деревне Логовушка, что под Курганом. Здесь он высаживал различные сорта картофеля на арендованных землях, занялся метеорологическими наблюдениями. В 1895 году в Кургане состоялась Сельскохозяйственная и кустарная выставка, которую посетил министр земледелия и государственных имуществ Алексей Ермолов; стенд Балакшина ему очень понравился, как и изложенная 50-летним предпринимателем идея организации Курганского отдела Императорского Московского общества сельского хозяйства. Из этого отдела и вырос впоследствии Союз сибирских маслодельных артелей.
Декабристская закалка чувствуется во всем, что делал Балакшин. Он активно работал во время 1-й Всероссийской переписи в 1897 году, а в 1905 году, после дарования политических свобод, решил создать партию "Народный трудовой союз" и баллотироваться в I Государственную думу. Вышло почти как со студенческой историей: уже напечатанные, но нераспространенные воззвания Балакшина "к крестьянам Зауралья" курганская полиция изъяла, проведя обыски в двух его домах и в домах двух его взрослых сыновей. Дело затянулось. Полтора года искали крамолу в таких пассажах: "Мы верим, что в русском народе теплится искра Божия... Он знает, что земля может быть только общим достоянием, что каждый трудящийся имеет на нее право и все одинаково должны пользоваться земными благами, помогая друг другу, и общими, соединенными усилиями жить как дружная семья... Россия считается великим государством. Покажем, что это величие не по пространству только, а в величии христианской души, которая вложена в нас Богом".
Балакшин был оправдан, судебные издержки отнесли на счет казны, но дело помешало ему баллотироваться в депутаты II и III Государственной думы. Больше он не возвращался к идее политической, законодательной деятельности; тем более что в трудное для него время, в 1906 году, его оппоненты, молокозаводчики-частники, пошли в наступление.
Ему всегда бросали упрек в том, что им руководит личная выгода: он и сам был владелец маслодельного завода, входившего в кооперативную инфраструктуру Союза. Он отвечал оппонентам, что личный интерес — естественная и законная основа любой деятельности, и судить последнюю надо не по мотивам, а по результатам. Он искренне, без рисовки и народнической дури, желал блага сибирским крестьянам, понимая благо как просвещенность и экономическое процветание.
Курганская буржуазия терпеть его не могла — он и баллотироваться хотел в Тарском уезде Тобольской губернии, где у него тоже был ценз; он прекрасно знал, что дома его "не изберут". А отношения с курганской интеллигенцией определил так: "Мы не понимаем друг друга".
Зато с крестьянами у него была полная гармония интересов. Именно для них он основал в 1906 году "Народную газету". Издание не только пропагандировало его точку зрения на развитие молочной отрасли в Сибири, но и публиковало отраслевые новости из Европы и России, программные статьи о кооперации, заметки о ветеринарии, племенном хозяйстве, технологиях получения, хранения и переработки молока, очерки, стихи и рассказы. Немало было рекламы московских, петербургских, нижегородских и заграничных фирм, предлагавших свою продукцию — жатки, сепараторы, плуги, сеялки, журналы, газеты, книги и прочее. А главной темой было качество: о чем бы ни шла речь — о племенном животноводстве, ветеринарном деле, технологиях получения, хранения и переработки молока, в центре всех советов — забота о повышении культуры хозяйства и качества товарной продукции.
Балакшин, несомненно, знал, что русское масло в целом отстает, теряет позиции в мире, что кооператоры идут против неблагоприятного для них рыночного тренда: австралийцы и новозеландцы потеснили русское масло с главного, британского рынка. Так, по данным "Народной газеты", Россия в 1912 году поставила на британский рынок немногим более 2 миллионов пудов масла, а Австралия и Новая Зеландия в сумме — более 2,7 миллиона пудов.
Когда удалось дотянуть логистическую цепочку от Кургана до Сити, когда в Лондоне был зарегистрирован "Юнион", стало ясно, что место председателя правления нового общества — на Туманном Альбионе. В 1913 году Александр Николаевич сложил с себя полномочия директора Союза сибирских маслодельных артелей и вместе с женой переехал в Лондон. Может быть, 70-летний человек чувствовал, что его истомила вечная борьба со "средой"; может быть, он предчувствовал грядущие потрясения. Кто знает.
Сыновья Балакшина — Андрей, ставший директором Союза, и Сергей, инженер и владелец курганского турбинного завода, — остались на родине. В 1914 году Александр Николаевич навестил штаб-квартиру Союза, но вернулся в Лондон до того, как начался хаос Первой мировой.
БОИ ЗА МАСЛО
А вот масло застряло. В основном в Виндаве. В Балтике уже курсировал враждебный германский флот.
В первые два-три месяца после начала войны вывоз сибирского масла был практически прекращен. Обсуждалась срочная переброска портящегося товара через Архангельск. Чертили новый путь поставок: Вятка — Котлас — Архангельск, дальше морем. Был и другой вариант: из Новониколаевска (Новосибирска) по Оби до Карского моря, дальше по Северному морскому пути и по Темзе. Еще один: через Финляндию, Швецию и Норвегию. "Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима" — эта чеховская фраза как нельзя лучше подходила к ситуации, сложившейся в 1914 году. И в 1915-м тоже.
Масло не ждало новых логистических решений. Оно портилось, а привычные рынки занимали конкуренты.
Оставался только один выход: в 1915 году отрасль обратилась к внутреннему рынку. Правительственный заказ для нужд армии поддержал Союз: на передовую поехало "крепкосоленое масло", рассчитанное на долгое хранение. "Народная газета" утешала, что "торговать на внутреннем рынке — прибыльнее".
Да, затраты на оплату транспортных тарифов меньше, чем при экспортной торговле, но российский рынок никогда не был столь емким, как европейский. В 1915 году рост артелей—членов Союза прекратился. Многих профессиональных мастеров призвали в армию, что сделало еще проблематичнее повышение качества.
Но маслоделы духом не падали, ждали окончания войны и жаждали реванша.
Специалисты предлагали предпринять срочные меры по возвращению утраченных иностранных рынков: развитие сети складов-холодильников, повышение и стабилизацию качества масла и, главное, маркировку масла высокого качества. Сибирское масло ведь так и не успело создать себе имя, бренд. Профессор Томского технологического института Александр Крылов, специализирующийся на холодильных установках, предсказывал, что "по окончании войны сибирское масло встретит совсем иную конъюнктуру, для себя более неблагоприятную". В первом полугодии 1914 года российские маслоделы контролировали уже лишь треть британского рынка: Россия поставила более 0,9 миллиона пудов, тогда как Австралия и Новая Зеландия — свыше 1,8 миллиона пудов. Первая мировая война поставила крест на глобальных амбициях отечественных маслоделов, притом что сибиряки боролись до последнего. И их массовость, кооперативный характер их организации давали им шанс.
В "Народной газете" за февраль 1915 года есть заметка о коллегах сибирских кооператоров. Она озаглавлена: "Деятельность маслоэкспортного общества "Валiо". Концерн Valio начался как центральное кооперативное общество, сосредоточившее "вывоз масла финляндских маслодельных артелей". В 1914 году количество артелей и оборот "Валiо" росли. Вот для масла из Финляндии доставка через Швецию и Норвегию оказалась возможной...
История сибирских кооператоров-маслоделов после 1917 года в комментариях не нуждается. В 1918 году Союз сибирских маслодельных артелей поддержал Колчака, переехал в Омск — столицу Верховного правителя, а также ссудил колчаковскому правительству 1 миллион рублей. В ноябре 1918 года, во времена колчаковского правления, в Кургане сгорел уже упомянутый склад-холодильник "Юнион". Одного масла погибло на 10 миллионов рублей. Когда в середине 1920-х Сибирь очнулась от Гражданской войны и военного коммунизма, все пришлось начинать с нуля. Гигантское дежавю: в январе 1924 года в Кургане состоялся съезд маслодельных мастеров. В феврале 1925-го — окружной съезд маслодельных и сыродельных артелей, товариществ и потребительских обществ; съезд "счел необходимым организацию в Кургане окружного Союза маслодельных артелей (Маслосоюза)", — сообщила газета "Красный Курган". В 1929 году Маслосоюз открыл в бывшем доме декабриста Михаила Нарышкина завод по переработке молока.
Артельщики снова пришли к декабристам — только совсем другие артельщики, и лишь на декабристское пепелище...
В Кургане и сейчас продается отличное свежее масло местных марок. Но в Лондоне его не найдешь. Зато там, на Хайгейтском кладбище, можно отыскать могилу Александра Николаевича Балакшина. Он умер в 1921 году и был похоронен неподалеку от Карла Маркса.
Идеи социалистов живы. Они ведь не масло, скоро не портятся. Впрочем, живо даже сибирское масло: как воспоминание, сон, легенда. Как мечта.