Это было обычное апрельское утро.
Было пасмурно и с неба накрапывал мелкий дождь. Машины бодро неслись по асфальту, а случайные прохожие торопились на работу, невольно пряча голову в одежды, пытаясь скрыться от разгулявшегося ветерка. Я, по сложившейся традиции, по пути на работу держала свой путь в кофейню, которая расположилась на территории магазина, и где по такому же принципу, укромный уголок занимает маникюрный салон. Приблизившись к месту назначения, передо мной в дверь прошмыгнул человек в белых одеяниях. В силу того, что моё зрение не позволяет мне чётко видеть дальше, чем на метр, я подумала, что это врач, который по случайности оказался рядом и забежал в магазин, возможно для того, чтобы приобрести себе что-нибудь на завтрак.
Оказавшись внутри, я поняла, что это вовсе не врач, а пьяный гражданин. Вопреки возникшим опасениям, он оказался не буйным, но очевидно чем-то раздосадованным. В частности, как я поняла, он намеревался посетить маникюрный салон, но по какой-то причине ему не удалось это сделать и потому, он прильнул к кофейному островку, где меня радостно приветствовала девушка-бариста.
Наш общий товарищ в белых одеждах (Не подумайте, что он был в каком-то особом одеянии! Нет, он был в брюках, пиджаке и футболке белого цвета, а в руках держал чехол от фотоаппарата такого же цвета, как и всё вышеперечисленное), поинтересовался у нас, заметно ли пятно, которое он успел где-то подцепить. Пятно оказалось заметным. Гражданин приуныл ещё больше. В это время, девушка-бариста начала, как обычно, готовить порцию вкусного, но нелюбимого мной кофе. Наш товарищ решил исполнить песню Пугачёвой. По окончании исполнения, он поинтересовался моим отношением к Примадонне. Я заверила его, что считаю её потрясающей женщиной и в его глазах зажёгся огонёк надежды (видимо раньше никто не разделял его восторга Аллой Борисовной). На радостях он начал напевать строчку из ещё одной её песни. В это время я почувствовала расположение к этому человеку, потому что глаза его, несмотря на грусть, были добрыми, и за короткое время он проявил себя исключительно положительно. Я решила угостить его кофе.
Сделала я это хотя бы только потому, что, если бы мне, вдруг, довелось в среду утром быть в белых одеждах и нетрезвом состоянии, и при этом испытывать глубокую личную тоску, я хотела бы найти луч добра в этом мире. Бариста с радостью приняла заказ на дополнительный стакан кофе.
Пока для моего нового друга готовился напиток, он успел пожелать мне всяких приятных вещей и на совсем уж доверительной ноте, поинтересовался не грязные ли у него ногти и не стыдно ли с отсутствующим маникюром идти к Роме? (Что за Рома я не знаю, но для него это определённо был какой-то важный человек)
Мы с баристой заверили его, что всё в порядке. Когда кофе был готов, мой новый друг решил заплатить за него сам, но я воспрепятствовала этому, на что он, жестом фокусника, достал из своего чехла для фотоаппарата, изрядно помятую, но запакованную шоколадку и настоял на том, чтобы я её взяла. Шоколад я взяла, пусть будет.
Надеюсь, у тебя, мой случайный путник, несмотря на то что твоё моральное состояние такое же, как шоколад, который ты мне радушно подарил, всё будет хорошо, и что однажды, я снова повстречаю тебя на своём пути, когда ты будешь уверен в себе и своих силах, и мы узнаем друг друга, и обязательно обнимемся при встрече, как старые добрые приятели.
