«С ума сходит от ревности!» Так сказал один мужчина про одну женщину. И это была — святая правда! Странное дело. Когда она травила, изничтожала свою — считай, пожизненную — конкурентку. Её не оставляло чувство правильности и уверенности. Во всём, что она предпринимала. А это было — ого-го! Не каждая решится!
Но когда случился обвал идеалов. Когда всё тщательно, скрупулёзно возведённое, пошатавшись пару недель. Походив тёмными обшарпанными офисными коридорами. Копясь на столах, меж папок и компов. Шурша тревожно на подоконниках с керамическими горшками. А в них — тщедушные фиалки и примулы. Принялось скакать и перебрасываться из кабинета в кабинет в оживлённых речах, вздёрнутых бровках и изумлённо восторженных глазах сотрудниц. Приобретя мгновенно характер лавины. Она начала прозревать: «Всё было зря!»
И теперь, любой косой взгляд, любую завуалированную фразу она подкидывала в, окруживший её мгновенно, вакуум. Хваткими, завистливыми мозгами сверяла с волной пасквильных слухов — о себе. И своих затеях. И тут же отрицала. «Не моё! Не про меня! Показалось…»
Всё что много лет она упорно, твердолобо несла в массы. В коллектив. Фантазийно оформленные потаённые желания. Мечты, о которых люди обычно молчат. Ибо, не то что — не скромно. Но опасно! Услышанные, подсмотренные фрагменты чужой жизни с собственными добавками, специями, вавилонами. Чтобы — погорячее, попикантнее. Чтобы поверили, схавали! И коллектив не подводил. Хавал — позавидуешь аппетиту! Делало её жизнь насыщенной, осмысленной, содержательной.
И как бы долго не длилась вся эта мифология. Какими бы позорными и неправдоподобными не казались её истории. С вбросами новых — за уши притянутых, из нафталиновых далей добытых — «фактов и фактиков». Которым и сама она верила с трудами. Но. Верила! Потому как, верить хотелось…
То, что финал всё же настанет. И вовсе не такой, каким она себе его напланировала. Намечтала. Не маячило даже в самых страшных её предположениях…
Развернувшаяся на сто восемьдесят, туша врак и хитроумных каверз, заполонила не только всё вербальное окружение её суетной мультяшной жизни. Приходя нелестными вопросами и гадкими комментами из мест, о существовании которых она и не знала раньше. И не догадывалась. Слава всеобщей интернатизации! Но выглядывала в усмешках большого босса, снисходительных охлопываниях задницы и спины, младшим «комсоставом». А так же в откровенных ржачах всех прочих «мелких тварей».
Её жизнь превращалась в ад. С небес — «будущей законной почти большого босса». Она враз переметнулась в — «не понятно кто не понятно кому». Да там и застряла. Попытки объяснить случившийся где-то совсем рядом. Но никак не уловимый умом, прокол. Ни к чему славному и хорошему не вели. Народ смеялся уже совсем в лицо. И просто перестал выслушивать «очередные бредни». Озабоченной! Так теперь именовали её в широких кругах передовой капиталистической общественности.
И при всём при этом. На её глазах. Разворачивалась и крепла новая история. Ренессанс «вечной любви». Предмет многолетнего вожделения норовил всюду появляться теперь — с дражайшей половиной. Оделял её неземным восхищением, нежнейшими знаками внимания. И нарочито широко и нестеснённо — во всех смыслах слова! — одаривал материальным. Что перенести было уже совсем невмоготу!..
«С ума сходит от ревности…» Так теперь именовалась её жизнь. Неудавшаяся, профуканная на фантазиях и в эротических бдениях, опустевшая даже домыслами. Мечтать более стало не о чем…»