Собачатся опять шуты на сцене.
Смотрю на них в заплёваный экран.
Поставлены народы на колени
Разбитые властями разных стран…
Нет, мне Союз великим не казался,
В плебеях там воспитывалась честь,
Чтобы хозяин жизни наслаждался
Когда иному нечего поесть.
И вечная сердечная отвага
Его героев в памяти жива,
Но гибель их ложилась на бумагу,
Чтоб смерти жуть оправить в кружева.
Там в рабстве находилось благородство,
Безумием считалось естество.
И искренность партийного господства
Притворством не смущала никого.
Там я был мал, всё было по талонам,
Хоть от войны почти истёрся след.
О жизни той родители со стоном
Частенько вспоминали много лет.
«Товарищи» и чада их кутили.
Им было всё доступно и легко.
Вот так они и жили-были в стиле
Помпезного комфорта рококо.
До них был царь и всякие вельможи.
От тех народ не менее страдал.
Быть кошка мышкой всё-таки не может,
Как быть не может с чернью феодал.
И ныне ничего не поменялось.
Всё те же графы, герцоги, князья.
Им можно всё, а нам чуть-чуть да малость
Как будто бы и можно, но нельзя.
Вы скажете: «ну что ж ты нагнетаешь?
Не так всё худо, глянь в телеэкран.
Ведь мощь России в мире возрастает же-
Вот-вот возьмём Европу на таран.”
«Друзья мои, быть может вы и правы
И я напрасно плачу по судьбе...
Но той ли уж воли, такой ли уж славы
Желает народ мой в отчизне себе?
Мы снова стремимся в заветное «завтра»,
Как в рай, как в советскую светлую даль.
А властная свита, как велоцирапторы
Рыщут. И нас им нисколько не жаль.
Рвут наши корни и топчут побеги,
Русскую долю сжимают в кольцо,
Видя наживу в живом человеке,
Прячась в молчании мертвецов…
Жить можно ныне легко и открыто,
А не когда-нибудь после смерти.
Просто в разбитое наше корыто,
Братья и сёстры, прошу, не верьте.
Не верьте и в лютость заморских пугал,
И в святость доморощенных поводырей.
Как бы там Вовочка вам ни пукал,
У вас все ключи от родных дверей.
И ни Америка, ни Европа
Нам не пример и не указ.
Пусть засунут в свои же жопы
Всё, что пытаются класть на нас.
А нашим пидорам скажу одно я:
Хоть и поздно, покайтесь, мрази.
Садитесь голые в свои каноэ,
Канайте раком вокруг Евразии…
Вы растревожили древних духов,
Дремлющей силы разбили сон.
Славяно-тюрко-финское ухо
Пошевельнулось на этот звон.
Нечто открыло глаза встревоженно.
Слышите голос небесной волчицы?!
Избежать уже невозможно,
Того, что скоро случится.»