еще один (обещаю, последний) рождественский рассказ, а то потом поздно будет.
Рассказ сотрудника кредитного отдела
Предисловие автора:
Я гуманитарий. Это вежливое название для человека, который школьную таблицу умножения считает на калькуляторе и каждый раз с разным результатом. В подтверждение древнегреческих офтальмологов о слепоте фортуны, я работаю в головном офисе главного регионального банка.
На работе, подсчитывая налог по страховке относительно процентной ставки кредита, я думаю о многих важных вещах (но только не о налоге по страховке). Например, что было бы, если б решившийся самоубийца прочел мелкий шрифт в контракте, где говорится, что страховкой покрываются самоубийства, совершенные не ранее второго года страхования кредита, и задумал бы взять перед смертью кредит...
___
Анатолию было все хуже и хуже. Дома ему было душно, на работе шумно, на улице он мерз, а соседи, с которыми Анатолий был в ссоре с восьмидесятого года, вдруг стали необычайно вежливы с ним.
Когда завотдела, называя Анатолия Анатолием вместо привычного "Какого хера вы...", легко согласился подписать бумажку на отпуск, Анатолий понял, что жить ему осталось недолго и нехорошо.
Участковая врач, воспитанная на Зое Космодемьянской, всё наглухо отрицала: "амбулаторные карты на руки не выдают". А платная клиника худшие подозрения Анатолия не подтвердила - всё оказалось еще хуже.
Перед Анатолием в толпе кто-то проехал по растоптанному снегу на самокате, и Анатолий удобно шел по прорезанной колесами колее. Черная колея вела вперед и вниз, в подземный переход, на верхней обледенелой ступени которого, в рамках живой очереди, падали пешеходы. Когда с коротким мужественным "бля" в жерло перехода низвергнулся очередной пешеход, Анатолий остановился. Кто-то натолкнулся сзади на его спину и вместо извинений сказал: "О, хорошо, что я не на машине в зад влетел" и пошел дальше. А Анатолий сошел с асфальтовой тропинки, проторенной самокатом, наступил в снег и пошел куда-то вбок, на свет витрин.
Справа продавалось пиво, а левее выдавали моментальные кредиты по паспорту. Анатолий в качестве бунта хотел взять себе пива, но подумал и взял кредит.
Потом, согревшись в отделении банка, он подумал еще, и взял кредиты в каждом банке, которые находились в пределах трех кварталов. В одном, учитывая его добросовестный трудовой стаж, ему доверили крупную сумму по заоблачной ставке. Займы Анатолий щедро застраховал, в одиночку оправдав предновогодние нормы продажников-консультантов.
Набрав кредитов, Анатолий остановился у стеклянных дверей метро и отразился в стекле в таком виде, как будто у него истек срок годности. Если он сейчас вернется домой, он из дома больше не выйдет - сказали двери и отрылись. Анатолий развернулся и со словами "Окей, гугл. Гостиница недорого" поехал в гостиницу.
В гостинице ему стало так плохо, что он испугался, что зря ползал по банкам и, за вычетом похорон, ни копейки потратить не успеет. Жадность (зачеркнуто) здравый смысл, натренированный как бедро атлета годами добросовестного жизненного стажа, заставил его встать, помог вызвать такси и повез по городу. В заснеженном равнодушии города, как в компьютерном квесте, постепенно активировались отдельные участки, такие как бордель под вывеской массажного салона, турагентство горящих путевок, Мега и аэропорт.
В аэропорте всплакнула провожающая Анатолия девушка Лилия из массажного салона:
- Может, все-таки пригласишь с собой, Анатоль, а? - спрашивала она с надеждой. Прислонившись к стене, Анатолий стоял далекий, за неприступной красной полосой, нарисованной на полу, и выглядил по мнению Лили очень даже клевенько : "бледненький как вампир Эдвард". Лиля сама выбрала ему узкие рваные джинсы в Меге. "А то ты как бухгалтер из Мытищ". Анатолий не стал уточнять, что он им и был.
В самолете ему стало хуже, чем было вчера в гостинице, но Анатолий уже не жалел, что не успеет растратиться. Помереть под шум турбин над застывшим на бегу морем было не обидно. Он заказал шампанское и угостил соседку по креслу. Проснулся он в Рио де Жанейро.
Анатолий очень старательно тратил свои кредиты вперемешку с накоплениями. Кроме третьегодняшней Турции в компании бывшей жены и тещи, он не имел большого опыта по части кутежа, но он припомнил все киноштампы. Он снимал люксы для молодоженов в отелях, а сам ночевал на пляже, ногами в прибой. Он опирался на плечико подружки, шатаясь по улицам. Плечики менялись. Он играл в карты с шулерами, порывался впервые в жизни подраться, а потом угощал их марочным коньяком. Опираясь на плечико в веснушках, он как назло выиграл в казино. Пытаясь опередить судьбу, он выкинул один кредит целиком, оплатив колледж шестерым сестрам из убогой фавелы под Форталезе. Наступление завтра было спорным. Но на случай затянувшейся агонии был план - прыгнуть с утеса в море по истечению первого года страхования.
Тем временем солодовая диета без закуски привела к явному улучшению пищеварения, а отсутствие любого режима заметно наладило сон. Анатолий вспомнил журнал "Здоровье", который выписывала его бывшая теща, и подумал, что это затишье перед смертью. "Компенсаторный механизм", - пояснил он подружке. "Да!" - громко отозвалась она, блестя улыбкой. Пять долларов назад она не знала русского.
Потом была Мексика. Здесь Анатолий стал подозревать, что он страдает теперь не столько от заболевания, сколько от регулярного и непривычного для него похмелья. Деньги начинали подходить к концу, а здоровье подкачало и все никак не заканчивалось. Зато начался аппетит. Из симптомов остались только периодические ночные поты, когда Анатолий видел во сне будильник и дорогу на службу.
Ночью Анатолий бродил по Канкуну, а по утрам шатался с парой бродячих художников (немцем и французом) и смотрел, как они пишут рассвет. Немец и француз говорили между собой по-английски, а Анатолий по-иностранному не умел, поэтому его критика не обижала артистов, и они делились с ним сендвичами. Анатоля же переполнила незнакомая ему страсть к искусству. Он забросил ночные похождения и стал переезжать от музея к музею, подозревая в этом последний признак неизбежного конца: "О душе начал думать".
К Лос Анджелесу, вылезая из попутного грузовика ("Адьос, Тото, амиго" прохрипел дальнобойщик, прижав его к потной майке и сокрушительно похлопав по спине, так что вправилась застарелая сидячая бухгалтерская грыжа) Анатолий был вынужден признать факт: денег не оставалось даже на обратный билет, а ему становилось все лучше и лучше. И главное, совсем не хотелось прыгать с утеса в море.
В целях сохранения приватности личной жизни я не буду рассказывать, где теперь Анатолий и чем он занимается. В конце концов, в мире много людей, но счастливых не очень много, поэтому если вы встретите Анатолия - ну, Толика бухгалтера из Мытищ, - вы его по глазам узнаете.