— Нихерасе! — выдохнул Паша, оглядывая всё вокруг. — Да тут целый спортзал!
Я обвела взглядом неприбранную комнату, которая действительно была больше похожа на спортзал, чем на жилое помещение. Её площадь составляла пятьдесят на пятьдесят метров, имела две массивные герметичные двери и одну простую деревянную. Сам комплекс представлял собой форму коробки длинной в два километра и глубиной в сорок пять метров. Стены, пол и потолок отделаны снаружи титаном, затем чистым бетоном, утеплителем и литой сталью.
Всего в бункере было двадцать ярусов. Первый является Приёмным Пунктом товара (ППТ) и имеет два выхода. Один наружу в туннели, а второй в гараж, которым так гордился отец. Но есть и ещё одна дверь, которая ведёт в оружейную. Не менее просторную, чем «спортзал», с множеством шкафчиков для боеприпасов. Из ППТ можно было проследить за несколькими важными помещениями. Плазменные большие мониторы висели на стене и охватывали четыре зоны: склад с оружием, вход в хранилище, входы в туннели и несколько коридоров особой значимости.
Вторым шёл медицинский ярус. Гордость мамы. В нём было всё для осмотра и лечения больных или раненых. Операционная, кабинеты, лаборатория, просторный склад, палаты на разное количество людей. Повсюду стояла только новейшая аппаратура. С тем, что мы имели сейчас, мы могли вылечить не только простуду, но и провести сложную операцию.
Третий ярус предназначен для столовой, спортзала, библиотеки и мини-сада. Видимо, там отец не стал шибко заморачиваться и просто прикупил всю технику по маминому списку. Лишь спортивной зоне он уделил внимание. Отец самостоятельно соорудил тренажеры, повесил груши, и закрепил боксерский ринг. Было установлено даже кольцо для баскетбола и куплены несколько гирь весом по пятнадцать килограмм каждая.
После шли пятнадцать жилых ярусов на четыре тысячи человек каждый. Двести пятьдесят миниатюрных квартир имели разную площадь и рассчитаны на разное количество людей. В них были пригодные для жизни комнаты, оснащённые ванными и душевыми.
Склад на девятнадцатом уровне отец долго проектировал. Попасть туда можно было лишь на одном лифте и он также был разделён на несколько отсеков, каждый из которых имел название. Отсек «А» — для мебели, «Б» — для электротехники, «С» — для тряпичных материалов, таких как одежда или матрасы для кроватей. Перед отсеком «D» была выстроена прочная преграда из бронированного стекла и хранила за собой оружие и амуницию. За ним находилась мастерская отца и хранилище, а вот что там я не знала. Доступ туда имел лишь Виктор, и «Олег» ревностно его охранял.
Девятнадцатый «этаж» был полностью оснащён генераторами, но они не были основными, а скорее аварийными. Каждый уровень комплекса, был оснащён водяным генератором, который посылал электричество в геогенераторы. Они увеличивали мощность тока с помощью магнитного поля и посылали их в сам бункер. Этот ярус самая защищённая часть комплекса. Сердце «Икар-5». Тут могу находиться только я.
Цепочку всего этого замыкал тюремный ярус. Одиночные камеры были оснащены лишь самым необходимым. Стол, кровать, стул и унитаз. Все это было припаяно к полу, чтобы избежать травм или нападения на охранников. На мой вопрос, «зачем нам столько камер?», отец ответил, что в жизни может многое случиться и лишняя защита нам не повредит. В принципе он прав. Люди бывают разные, но, чёрт возьми, свыше трёхсот тюремных камер это явный перебор!
Сам же комплекс имел форму восьмёрки из длинных коридоров, которые соединялись более короткими, образуя тем самым два маленьких круга и в сердцевинах каждого было по два лифта для удобства передвижения по ярусам. Комнаты нашей семьи располагались на последнем жилом ярусе, что, по мнению Виктора, должно было помочь ему контролировать допуск посторонних людей в особо важные помещения.
Пока я мысленно окидывала взглядом строение «Икар-5», Саша поднялась с кровати в дальнем конце комнаты и направилась к нам. Скрестив руки на груди, окинула нас взглядом и недовольно уставилась на меня.
— Это ещё кто?
Ух, ты! Да мы умеем разговаривать! А я уже думала ты дополнение к этому карцеру. Я скинула рюкзак у входа и повесила оружие на крючки, чтобы было легче снимать куртку.
— Пополнение. — буркнула я, вешая тулуп на вешалку. — Нужна горячая еда и чай с мелиссой.
Снова подхватив оружие, я поплелась в оружейную, наплевав на людей, что привела за собой. Настроение было у меня «не до любезностей», но, к моему огромному удивлению, Саша начала помогать девочке с одеждой. Подойдя к железному шкафчику в ряде у ближайшей стены, я открыла его и поставила винтовку с карабином в ячейки. На полочки отправились шесть ножей, четыре пистолета, фонари, ПНВ¹ и бинокль. Из оружия на мне остались лишь две Беретты на плечах. Штаны я отправила туда же. Слишком толстые, а мне не очень хотелось таскать на себе всю эту тяжесть.
Глаза наткнулись на фото в уголке дверцы. Наша семья. Три ярко-рыжих девушки и один огромный брюнет. Папа всегда ассоциировался у меня с Арнольдом Шварценеггером. Такой же высокий, мускулистый и с грозным взглядом как у ястреба…
Я с силой захлопнула личный ящик и ввела код блокировки. Это фото вызывало боль, а я ненавидела боль. В любом её обличии. Я не считала это слабостью, нет. Боль, особенно душевная, и делает нас людьми, но я сейчас слишком устала, чтобы бороться с ней. После взрывов я достаточно наревелась и настрадалась. Больше я этого не хочу!
Выйдя из комнаты, я обнаружила Сашу у плиты, а остальных за столом. Девочка сгорбившись на стуле едва удерживала равновесие. Пройдя к миниатюрной кухонной зоне, я достала из шкафчиков бокал, травы и небольшую баночку с капсулами.
— Что с вами случилось? — задала я вопрос, дабы отвлечь внимание от своей персоны и занять эти многословные умы чем-то другим. — Как вы оказались в лесу?
Это сработало. Паша тут же перевёл растерянный взгляд на ребёнка напротив и заговорил. Пока мы шли сюда, он рассказал мне свою историю, но мне было интересно, что эти четверо бандюков делали в лесу?
До взрывов Паша работал простым монтажником и за день до бомбёжки отправился на подработку в Павлодар со своей бригадой. Когда же они достигли ближайшего населённого пункта, то их ждало печальное зрелище. Они сразу поняли в чём дело и решили переночевать в лесу, но на утро проснулись от чужих голосов. Шайка бандитов «Красного креста» захватила их в рабство и отогнала в лагерь, как скот. Долгое время они чистили коровники, занимались ремонтом домов и отрабатывали тем самым своё пропитание. Через неделю, когда начал валить снег, а морозы были ниже пятидесяти, люди в банде начали погибать, не выдерживая такого холода, и начались странные болезни, их всех распределили по группам, чтобы добывали еду и приносили её в лагерь.
Сегодня была первая вылазка Паши и она окончилась довольно плачевно для остальных «героев». Он не раз благодарил меня за спасение на протяжении всего пути и, кажется, был действительно рад этому.
— Мы направлялись в Железинку, когда нашли Гулю в лесу. Они сразу же её схватили и связали. Я пытался достучаться до них, но они уже были в стельку пьяные, да и я ничего не мог сделать против них. Оружие мне не давали и не принимали в расчёт.
Он был для них не более чем «пушечное мясо», что, собственно, не удивляет. Будь я на их месте, поступила бы также. Да и я мало чем отличаюсь от них. Я убила бандитов вовсе не из-за этой девочки, а потому что мне это нравится. Я не питала иллюзий по поводу себя. Меня очень трудно назвать хорошей девочкой и в это время, после бомбёжки, я была в своей тарелке.
Сделав чай с мелиссой и кофе, я поставила два больших бокала на стол и села на табуретку. Я не представляла, как она будет жить с этим дальше, и была уверена, что сейчас ей вовсе не до глупых переживаний, но надеялась, что она смириться с тем, что случилось в лесу и не захочет вскрыть себе вены или… Что там ещё делают подростки в таких ситуациях?
— Выпей. — тихо и, на мой взгляд, ласково попросила я, пододвигая к ней один из бокалов. — Тебе нужно согреться.
Дрожащие тонкие пальчики обхватили керамику и она жадно начала пить. Гуля. Наверно Гульмира её полное имя.
— Пока мы шли сюда, ты сказал, что люди в лагере болели. — сказала я, наблюдая как она поглощает напиток, сдобренный снотворным, которым часто пользовалась и я. — Можешь описать симптомы?
— Ну да. — ответил Паша. — Болезнь странная какая-то. Они до сих пор понять ничего не могут. Да и я, собственно, тоже, но заметил вот что. Она начиналась после того, как кто-нибудь получил ранение. Даже простой порез. Потом от раны шла…
Пока Паша подбирал слова, Гуля поставила бокал на стол и вздохнула с явным облегчением.
— …Маленькая сеточка из вен, но они были чёрными! Мужики становились злыми от головной боли. А потом и вовсе херня какая-то стала происходить. Эти вены покрывали тело человека полностью и кожа начинала чернеть… Что это с ней?
Я перевела взгляд на Гулю и как раз вовремя. Карие глаза вяло закрывались и тело повело в сторону. Я еле успела подхватить её на руки до того, как она упала бы на пол. Не слишком ли рано подействовало снотворное? Я ещё час ворочалась в кровати, перед тем как уснуть.
— Ты усыпила её? — спросила Саша, положив ложку в тарелку.
Я кивнула, выпрямляясь с ребёнком на руках и поражаясь, какая же она лёгкая.
— Она и так валилась с ног. — буркнула сестра. — Это было лишним.
Я направилась к лифту, не отвечая на её слова. Может быть и лишним, но я точно не хотела слушать вопли во время обработки.
— Тебе нужна помощь? — спросил Паша, поднимаясь со своего стула.
Я остановилась возле арки, что вела к лифту и обернулась.
— Пойдём. Лишние руки мне не помешают.
Он поднялся, подхватив кусок хлеба с тарелки, и направился за мной. Я вошла в маленькую комнатку и наткнулась взглядом на деревянную тумбочку в углу. Зачем она тут только нужна? Нажав локтём кнопку на панели вызова, одна из дверей открылась сразу, и я вошла внутрь огромной коробки, которая могла перевозить до четырёх тонн.
— Давно хотел спросить, а что обозначает тату на твоём лице? — спросил Паша, заходя со мной в лифт. — Куда нажимать?
— Два. — ответила я на последний вопрос и кабина тронулась с места. — Я не знаю.
Он удивленно посмотрел на меня. У парня интересная внешность. Голубые глаза, тёмные брови, волосы цвета пшена – мистический контраст. Отросшая борода придаёт его виду лет двадцать пять, но мне кажется, что ему намного меньше. Возможно, мой ровесник, однако из-за «гнезда» на его голове сложно судить привлекательный он или нет. Я вообще поражалась, как он выжил среди этих бандитов. Мне он показался простым парнем, который оказался не в то время, не в том месте и не в тот день. Смышлёный, энергичный, добрый… Вот только люди умеют играть роли похлеще актёров на экране. Может, я зря всё это сделала и притащила их сюда? Кто знает, что у него на уме?
— Как это не знаешь? А зачем тогда делала? В смысле, выглядит классно, но глупо делать то, что на всю жизнь останется с тобой и не знать, что это обозначает.
Моя бровь против моей воли поползла вверх, а двери, тем временем, открылись. Я вышла в просторный коридор с множеством ламп под потолком и направилась к ближайшему повороту. В метрах двадцати от нас была операционная. В ней я и решила обработать раны.
— Я не помню. — коротко ответила я.
Знаю, что это не убережёт меня от дальнейших расспросов, но так была вероятность, что он узнает куда меньше возможного.
— Как это не помнишь? — спросил он, открывая дверь, перед которой я остановилась. — Пьяная была что ли?
Операционная была такой же, как и в обычной больнице. Операционный стол, куча приборов, шкафы с медицинскими препаратами, столы с хирургическими инструментами. Я уложила девочку на холодную сталь и направилась к раковине в небольшой комнатке, где можно было помыть руки. Тут же хранились нужные препараты и перевязочные материалы.
— У меня есть некоторые проблемы с памятью. — ответила я, включая воду.
— Амнезия?
Я обернулась на его голос и кивнула. Он стоял в дверях и вертел в руке упаковку бинта. Небесно-голубые глаза хмуро смотрели на меня, а на лице была глубокая задумчивость.
— Зачем ты меня спасла? Нужна рабочая сила?
Я выключила воду и повернулась к нему полностью, скрестив руки на груди. Мне ничего не нужно было от него, и я не знала, как это сказать.
— Я не умею говорить красивых речей, Паш. — начала я, тщательно подбирая слова. — И спасла я тебя, не потому что мне от тебя что-то нужно, а потому что ты оказался не в то время и не в том месте.
Он кивнул и уставился на меня в упор.
— Спасибо. Правда, спасибо. Ты ведь могла меня и убить. Я видел, как ты обращаешься с оружием и ножом. Я хочу научиться этому. Ты поможешь?
О как. Неожиданно.
— И что ты хочешь этим добиться? Владеть оружием не значит быть сильным. Это огромная ответственность.
Он кивнул.
— Я знаю, но я больше не хочу быть слабаком. Я хочу уметь постоять за себя.
Я посмотрела в сторону. Постоять за себя. Как это банально. Люди всегда стремятся стать сильнее, чтобы выжить. Я не знаю, какого это быть слабой, только благодаря отцу, но ведь теперь я могу сделать кого-то сильнее, но вот вопрос…
— Я могу тебе помочь, но не обернётся ли это против меня?
Карие глаза загорелись жизнью.
— Если ты мне поможешь… — он замолчал на мгновение. — Мне нечего тебе дать взамен. У меня есть только преданность и моя дружба.
Мои губы растянулись в улыбке.
— Большего мне и не надо.
Продолжение следует...
