Между “пастырем” и “сельским священником”, между прочим, более полувека. Разницы в страданиях этих святых людей никакой, разница в поступках предопределена любовью, но раскрывается в направлениях характера и времени. Взяв за основу брессоновскую диспозицию, Шрёдер подкрутил стрелки часов на знакомый ход, после чего выдал перфекционистскую притчу о безысходности решения душевных и физических проблем человека, миру сопротивляющегося.
Главный герой его ленты - преподобный Толлер в исполнении бесподобного Итана Хоука (вот где настоящее эстетическое удовольствие от совпадения лощёной холодности обстановки и гладкости немеющих морщин). Толлер обезображен жизнью, но богат верой - он потерял сына, много и сильно пьёт, борется с, кажется, неизлечимой болезнью, отвергает помощь коллег. После одной из проповедей к нему подходит с просьбой о помощи молодая семейная пара, в которой беременная жена беспокоится за своего мужа - активиста “зелёных”, убеждающего её отказаться от будущего ребёнка, поскольку грядущая экологическая катастрофа и так намерена разрушить жизнь ещё не родившегося младенца. Толлер в своих услугах не отказывает, пытается вернуть потерявшему его веру и убеждает сделать правильный выбор. Однако за поворотом мелькает и бергмановское “причастие” - молодой мужчина вызывает преподобного на встречу в лесу, однако совершает самоубийство задолго до его прихода.
Именно с этой точки отсчёта и без того индивидуальный в своей вере Толлер, сдавленный ухудшающимся самочувствием, перестаёт обретать бога как единственного сообщника, отказываясь и от него. Предчувствуя фатум, герой всё больше погружается в жизнь самоубийцы и в его незаконченную борьбу за экологию, пытаясь на прощание сделать в своей жизни громкий поступок. Во имя добра, безусловно. Иных ограничений у него нет.
В этом смысле Шрёдер действует максимально выдержанно и максимально консервативно. В рассказанной им истории нет ни одной лишней детали. Уверенно и чётко он ведёт героя к концу, переставая рассуждать о вопросе веры, о полярности поступков, о ведении дневника, в котором, кажется, уже нет никакой помощи. “Дневник пастыря” несомненно его самый эстетически выглядящий фильм - молчащая архитектура, каменные надгробные плиты, ровные линии интерьеров, пустые поверхности, яркие нерушимые детали, холодная сдержанность, богатая надеждами людей, но стремительно наполняющаяся безразличием в жизни. Протест, зародившийся в Толлере, становится самым тёплым цветом в повествовании, тем самым рваным ритмом на безупречно ровном пульсе.
В ленте нет ни одного глобального толкования веры. Герой Итана Хоука не отказывается от неё, он её буквально забывает, оставляя себе единственный шанс для забвения - Мэри, жену погибшего, которая позволяет его срывающейся энергии найти русло для контролируемого течения. Она - его последний шанс на кратковременное спасение от неизбежной судьбы, и именно её тихий голос заменяет Толлеру пресловутый “глас божий”. В моменты, когда они остаются наедине, фильм приобретает свою сокровенность, подвешивает полотно на одну тонкую, рвущуюся нить, которая переходит от грубой современной денежной реальности в состояние невесомости, позволяющее быть выше окружающих процессов, который не способны ни на что, кроме как разрушать человеческую жизнь.
Именно в таких художественных решениях “первая реформаторская” доказывает свою творческую обоснованность. От этого фильма невозможно отказаться - он безумно кинематографичен в каждой своей сцене, Шрёдер, эксплуатирующий искусство уже добрых сорок лет, смог легко облачить историю священника в новый период времени, оставив общий вопрос веры и добродетели на откуп частным, но также не находящим единственно верного ответа. Во многом из-за этого режиссёр не предоставляет зрителю финал, толковой, математически рассчитанной формы у праведности как не бывало. Возможно, только, дан шанс оказаться вновь чуть-чуть выше того, что существует на земле.
30.12.2018