Евгений РАХИМКУЛОВ
Страна развивается, республика развивается, город развивается... Мы постепенно избавляемся от психологического «якоря» 90-х. Мы второй десяток лет живем по-новому и иногда даже хорошо. Но все ли сферы общества перестроились?
Окончание. Начало в №№ 17 и 18
(993 и 994) от 27апреля и 4мая 2016 г.
Помимо той ценности романа, которую он представляет в общероссийском, а точнее даже в постсоветском культурном пространстве, он по-особенному должен быть ценен для жителей Уфы. Ведь именно здесь разворачиваются события, именно отсюда взяты прототипы героев. У многих из них автор, не утруждая себя излишней маскировкой, заимствует реальные имена и фамилии. А в тех случаях, когда дает персонажам имена выдуманные, все равно выуживает их из уфимского культурного контекста. Вот, например, фамилия главного героя — Багров. Где-нибудь в Хабаровске или Воркуте на нее не обратили бы особого внимания. Потому что Аксаков все-таки не Пушкин, которого все, пусть даже если и не читали, то хотя бы знают. Но для уфимского читателя, более-менее эрудированного читателя, эта фамилия — как ярлык, где уже прописаны возможные качества характера данного героя. Потому что в Уфе все-таки особое отношение к Аксакову. А как же иначе? Не так уж много наших земляков выбивалось в люди, тем более в известные писатели...
В романе масса уфимских реалий, отражающихся в улицах, лесах, рынках, автобусных маршрутах, парках, забегаловках и даже остановках. Здесь «живьем» присутствуют агентство «Башинформ», газета «Вечерняя Уфа», Национальный молодежный театр, хорошо известные в городе журналисты, философы, поэты и прочая культур-мультурная массовка, художник Василь Ханнанов, критик Александр Касымов и даже магазин «Оптика», отреставрированный архитектором Константином Донгузовым.
По перемещениям Багрова можно изучать географию Уфы. Вот он прогуливается по Ленина и Карла Маркса. Где-то справа промелькнул Дом офицеров. Вот улица Аксакова, полупьяные субъекты, деревянные домики в центре города и по-луразвалившиеся двухэтажки 30-х годов постройки. А вот герой уже проходит мимо Центрального рынка или заглядывает в галерею «Мирас», где любуется картинами художников из группы «Чингисхан». Багров бросает взгляд из окна автобуса, и перед ним плывут «уродливые, монструозные корпуса завода РТИ». Через некоторое время их сменяют «самый длинный в Европе» проспект, универмаг «Уфа», «Спортивная». Поворот направо и перед глазами: строящийся театр «Нур», торговый центр «Башкирия». Герой выходит из автобуса и уже пешком через совсем недавно открытый парк «Олимпик» добирается до горнолыжного спуска на «Трамплине». Ну, кому из уфимцев не знакомы эти места? Реалии Уфы показаны неброско, через детали, но очень узнаваемо.
Зачастую описания тех или иных мест в Уфе даны в разрезе времен. Если Багров приходит на работу в Дом печати и смотрит из окна, то в памяти его всплывают воспоминания об Ивановском кладбище, которое еще сравнительно недавно занимало и это самое место, и место, где стоит Дворец молодежи, и сквер между ними.
Если главный герой заходит в фойе кинотеатра «Родина», то тут же вспоминает, как оно выглядело во времена его юности. Засохшие бутерброды, оркестрик рядом с буфетом — в конце 90-х всего этого уже нет. А вот Багров оказывается рядом с филармонией, и автор дает небольшой экскурс в историю, рассказывая, что это бывшая синагога, красивое здание которой «не ремонтировали, должно быть, с тех самых пор, как последний еврей покинул его в семнадцатом году».
И подобных экскурсов в историю уфимских зданий, парков, улиц довольно много. Здесь и история строительства Ак-саковского народного дома. Здесь показан и «мистический центр Уфы» возле дома профсоюзов, который в разные эпохи был и собором, и эвакуированным заводом, получившим в народе после пожара прозвище «горелый». Именно отсюда когда-то можно было увидеть четыре главные церкви Уфы. Первая — Александровская церковь в самом «мистическом центре». Вторая — Воскресенский собор, на фундаменте которого стоит Башдрамтеатр. Третья — Иоанно-Предтеченская церковь, на месте которой сейчас Дворец детского творчества. Четвертая (и единственная в наши дни) — Рождество-Богородицкий храм, который долгое время был кинотеатром «Йондоз», но во время описываемых в романе событий уже реконструировался.
И все-таки, несмотря на подобные краеведческие отступления, в центре внимания автора Уфа в эпоху 90-х. Да, что-то осталось неизменным с тех пор. Например, вечная пробка на пересечении проспекта Октября и улицы Города Галле. Или памятник Ленину напротив горсовета, который тщательно «драпируется под обычный столб во время приезда мегазвезд типа Киркорова». Или гостиница «Россия», лишь сменившая вывеску. Но есть и то, что ушло из нашей жизни вместе с эпохой. Эти реалии времени навсегда застыли в романе. Строительство первой в Уфе дорожной развязки на будущем проспекте Салавата Юлаева, недостроенный «Нур», где открыт пока только малый зал, турецкий «Мерседес» на 69-м маршруте. Или вот грязный поток Сутолоки. Никогда мы уже не увидим этой в конце ХХ века помойной, отливающей радугой бензина речушки, из которой несколькими столетиями раньше удалые стрельцы пили хрустально-белую воду.
Нечасто Уфу описывают в крупных жанрах русскоязычной прозы. Нечасто такую прозу публикуют в зарубежных журналах. Да, такое случается.
Но. редко. И каждый такой случай следовало бы хоть как-то привечать. Авторы подобных романов имеют, наверное, право рассчитывать на какую-то микроскопическую долю если не уважения, то хотя бы внимания со стороны своих земляков.
Казалось бы, вот с чем может быть связан успех этой вещи — с признанием таланта автора непосредственно в Уфе. Но при всей уникальности романа «Культур-мультур» как местного литературного феномена, при всей его ценности именно для уфимского читателя и в первую очередь для уфимской интеллигенции вещь эта почему-то так и не была издана на малой родине писателя. Хотя книга в «Кита-пе» вкупе с публикацией в одном из журналов, в тех же «Сельских дерривативах», например, могли бы показаться логичными и закономерными шагами.
Более того, после публикации романа в 2013 году в международном журнале «Кре-щатик» и, соответственно, признания романа и таланта автора за рубежом, творческая элита в Уфе предпочла оставить это событие без внимания. Прокукарекали в два абзаца новостные СМИ о том, что да, мол, сей факт свершился. Посудачила немного за рюмкой чая окололитературная публика и. И все. Ни одной полноценной критической статьи, ни одной попытки проанализировать титанический труд автора. Я бы понял, хоть и не согласился бы с ней, негативную реакцию уфимской культурной общественности. Как говорится, отрицательный результат — тоже результат. Понял бы снисходительные похлопывания автора по плечу и даже злопыхательства, «плевки» и «пинки» критиков. Но безмолвие арктической стужи. Поистине, это с трудом укладывается в сознании. Тишина и безразличие — вот высшая кара, которая может обрушиться на голову писателя. За что же коллеги по перу решили так сурово наказать Айдара Хусаинова?
Как ни странно, Хусаинов сам дал ответ на этот вопрос. И где? Все в том же романе «Культур-мультур». Он ответил с предусмотрительностью пророка, словно предвидя подобную реакцию: «должно быть, это и есть та самая особенность провинции, что чем хуже вещь, тем она вернее будет опубликована. Из двух проектов будет осуществлен наихудший, из двух рукописей будет опубликована наихудшая». А хорошие вещи здесь не нужны. Их принято не замечать. Так что же делать человеку, который написал не пустышку, а «дума-тельную» вещь? Вещь, несомненно, удачную да к тому же пропитанную колоритом его родного города. И вот он, очередной хусаиновский ответ цитатой из «Культур-мультура»: «провинция для того и создана, чтобы возобновлять то, что было в веках, что прошли до нас, а если хочешь чего-то новенького — езжай в столицу».
Но разве это выход? Разве правильно, когда уфимские авторы вынуждены утверждаться «через голову» в первопрестольной, а то и вовсе в забугорье? И ведь пример Хусаинова не единственный. Вопрос, конечно, риторический. Но нужный. Он заставляет всерьез задуматься о причинах сложившегося положения дел и о том, что сегодня представляет собой та самая уфимская культур-мультурная публика, вокруг которой крутятся события в романе. Да, «ужасная эпоха» как будто канула в прошлое. Страна развивается, республика развивается, город развивается. Мы постепенно избавляемся от психологического «якоря» 90-х. Мы второй десяток лет живем по-новому и иногда даже хорошо. Но все ли сферы общества перестроились? Во что сегодня превратился мелочный мирок описанной в романе уфимской культур-мультурной массовки? Не застрял ли он в своем развитии где-то в эпохе феодальной раздробленности конца 90-х. Не чадит ли по-прежнему ядовитыми испарениями междоусобиц? Готова ли эта среда принимать ветерок свежих мыслей? Не боятся ли эти люди увидеть свое сегодняшнее отражение в героях «Куль-тур-мультура»? А может быть потому и не больно-то приняли его, что увидели и благородно оскорбились?
Вопросов больше, чем ответов. Да и отвечать на них нет необходимости. Лучше просто читайте «Культур-мультур», приглядывайтесь к окружающей действительности и домысливайте ответы сами. Роман этот сложно назвать увлекательным. Но он — хорошая психотерапия для человека, который хочет измениться сам и преобразить мир к лучшему.