Лариса МИХАЙЛОВА
Прошло более 70 лет со дня окончания ВОВ, но родственники продолжают собирать любые сведения о погибших.
На одном из заседаний «УФЛИ» состоялось обсуждение произведения Гульбану Ырысбаевой под поэтическим названием: «И снится холм над Волгой». Повествование связано с посещением места гибели ее деда Рысбаева Давлетбая. В итоге поездки — неизвестные факты перестали быть искомыми величинами, пополнился семейный архив, а читатель получил возможность ознакомиться с еще одной страницей истории Великой Отечественной войны, преподнесенной интересным литературным языком.
Из груди погибшего солдата
В той далекой памятной войне
Куст рябины в пламени заката
Полыхает скорбно в вышине.
Т. Артамонова, поэт, г. Дятьково
«СКИТАЮЩЕЙСЯ ДУШЕ ДАТЬ ПОКОЙ.»
Реальные события изложены автором так зримо и четко, что текст мне представился киносценарием, да и последовательность смены эпизодов дана по сценарному типу. Так и видится: женщина, юноша и зрелый мужчина идут напрямик, без тропы к одной из воронок, оставшейся от войны, там и в новом веке продолжали находить вражеские мины. Проводник приезжих (командир военно-патриотического поискового клуба «Честь и Родина») Виктор Иванович Землянко тихо произнес: «Именную гильзу мы нашли здесь. Возможно, его осколком.», — и не договорил.
Но для женщины заговорило все: и красные капли рябин вокруг так и не заросшей воронки, и когда-то услышанное сетование отца, что погибшему дедушке «никто и аята не прочитал!» Именно ей, внучке, приехавшей со своим сыном, выпало обратиться «к Аллаху, к Богу, Творцу всего сущего» и «скитающейся душе дать покой». «Во Имя Аллаха, Милостивого...» — звучал ее голос, и молитве внимала даже природа: «Притих, словно прислушивался, лес. Всезнающе с ближайшей ветки глянула синичка и, распушив перья, улетела вглубь брянского леса». Вековечные фразы аята перемежались с ранее просмотренными кадрами видеозаписи отпевания солдат по православному обычаю — отпевание всего по восемнадцати именным гильзам, найденным на поле боя, где погибла не одна сотня солдат.
Пленка, подаренная организаторами поисковой группы семье погибшего солдата Рысбаева, запечатлела службу в Храме в честь иконы Божией Матери «Неопалимая купина» города Дятьково; голос епископа Софрония; лик созерцающего с иконы святого Гавриила и в свете свечей бледные лица солдат-поисковиков. В памяти женщины всплыли скорбные моменты фильма: как БТР увозил гробы с именными гильзами к мемориалу в центр Дятьково, как символические останки погибших вместе с поникшими цветами были преданы земле, как грянул прощальный залп и опустили головы солдаты-мальчишки. Женщина словно отчиталась перед отцом: «Наш дед представлен дважды одному и тому же Богу». Совершенный ею на месте боя мусульманский обряд, параллельно мысленное воспроизведение православного ритуала воспринимаются шире, чем родственно значимые церемонии, в них видится акт единения народов.
НА ВЫСОТЕ 207-3
Отдав главный долг деду, «представив его Всевышнему», внучка и правнук смогли оглядеться и внимать словам Виктора Ивановича. Они стояли на возвышении, среди брянского леса, на высоте 207-3. Здесь в 1943 году немцы удерживали стратегически важный объект, туда, отступая, ринулись две крупные вражеские дивизии. 290-й стрелковый полк нашей армии получил приказ «взять и уничтожить высоту», а она оказалась хорошо укрепленной врагом рубежным объектом: вокруг несколько слоев колючей проволоки, мины, окопы, хитро вырытые зигзагом.
А теперь посреди леса огромный холм — временное захоронение безымянных солдат. На него водружен трехметровый православный крест из дуба. Юноша на обратном пути подбирал ржавые гильзы наших солдат, а фашистские — втаптывал в грязь.
ГОРЬКАЯ ПРАВДА БОЯ
Еще предстояло узнать рвущие душу подробности боя от главы города Дятьково Владимира Петровича Ермакова. Разложив на столе подлинную военную карту, он сообщил, что карта находилась под грифом «Совершенно секретно» до 2005 года. «Стрелкой показано продвижение дивизии, в которой служил ваш дед. На высоте шел бой три дня, с одиннадцатого по тринадцатое сентября сорок третьего года», — прозвучала его четкая речь.
Легко ли было узнать родным, что наши части подвергались массовому обстрелу из «Ванюш» — шестиствольных немецких минометов, а посланные на помощь советским воинам танки увязли в болоте. Пехота вступила в бой, но укрыться было негде. Битва была жестокой. Погибло несколько стрелковых полков, а найдено всего 18 именных гильз. Но и это еще не все. «...По сложившейся военной ситуации, наконец появилась возможность поддержать наших солдат воздушным обстрелом, чтобы не оставлять высоту двум фашистским дивизиям. Связи не было. Советское командование дало приказ произвести точечный бомбардирный и авиа обстрелы высоты 207 — 3. Он и смел с лица земли высоту так, что вековечные корабельные сосны словно сожгло. А там, сами понимаете, где свои. где враги.», — горько рассуждал ветеран при встрече. Но и это еще не весь трагизм и драматизм той ситуации: израненные бойцы из последних сил подползли друг к другу и, сцепившись руками, образовали вокруг высоты огромный круг. Это было последнее донесение: «.мы взяли высоту до бронебойного огня своих».
Вернувшиеся местные жители обнаружили «скорбное кольцо» из солдатских тел, вокруг была выдрана трава. Для них это была и еда, и вода», — продолжал вспоминать ветеран. А бойцы, верные солдатскому слову, стали легендой.
СОН-ПРЕДВИДЕНИЕ
Осиротевшие из-за войны души близких долго трепетали, надеясь на что-то, и однажды в башкирском городе Баймаке дочь погибшего Давлетбая — Вазифа, родившаяся после ухода отца на фронт, видит сон: стоит она на холме, рядом широкая река. «Это Волга», — решила Вазифа, хотя и Волги никогда не видела, а плывущий по воде белый сверток восприняла, как упакованные кости своего отца. Видимо, рассудила наутро Вазифа, тем, кто потерял на войне близких, снится холм над матушкой—Волгой, за нее ведь погибли миллионы советских солдат.
И роковой холм, и полноводная Волга, как символ жизни, надежности, и пригрезившиеся останки — все явилось мятущейся дочерней душе из реальности. С учетом рассекречивания военных материалов поисковые операции были доведены до логического конца, и администрация города Дятьково оповестила родственников.
За сном-предвидением пришло письмо-вызов и, проплакав весь день, Вазифа стала собираться в дорогу. Уже дома пробитая солдатская каска, привезенная Вазифой, по кругу переходила из рук в руки, наполняя родных еще большим чувством утраты. Этой реликвией дочь Давлетбая словно передала эстафету его потомкам. На следующий год внучка и правнук, знавшие своего предка только по рассказам и фотографиям, прибыли к месту его боевой славы.
НА БРЯНСКОЙ ЗЕМЛЕ
17 сентября — День Освобождения города Дятьково от врага, для горожан праздник. Его отмечают, собирая ветеранов на торжество. Прибывших из Башкортостана гостей приняли, представили и оказали внимание. Героиня очерка, которую привела в эти края личная потеря, не замкнулась только на своем горе. Она открыта для общения, ее благодарность чувствуют окружающие и «несут» ей свои истории о войне: подвиг школьника, который яростно расстреливал немцев с крыши школы; страдания пленного башкира; опознание погибшего по именной кружке с надписью: «Любимому Коле»; гибель деревни и удивительное спасение всего одной девочки. Несут ей и симпатии, полупризнание в особых чувствах, и эта лирическая, радостная сторона повествования тоже волнует.
ОЧЕРК? РАССКАЗ?
Общение с конкретными людьми, моменты репортажа, использование архивных данных придают повествованию характер очерка. Но какого очерка? Очерка с сильным журналистским началом, эмоциональной насыщенностью. Автор явно требователен к языку, обращается к метафорам, сравнениям: как украсили рассказ тема рябины — символа пролитой крови, детский воздушный шарик на военной карте.
Не упущены никакие важные моменты двухдневной встречи, при этом внимание читателя не рассеивается, а более концентрируется на деталях, т.к. узнаешь о «правде боя», о засекреченности тех событий, встречаешь новые для себя понятия (окопы зигзагом, «Ванюши», секреты именных солдатских гильз и связанные с этим поверья). Скопированные архивные страницы читаются не мельком, а изучаются — столько в них подробностей, «говорящих» цифр, жуткой правды и даже хитрости в изложении этой правды: что нельзя было записать в военное время — зарисовано.
Литературное изложение таково, что автор не дает имен женщины и сына, посетивших место гибели воина. Они олицетворяют образы тех, кто потерял на войне близких.
Полноправный персонаж повествования — природа. Она и внемлет, и сопереживает, для нее военные действия также разрушительны. Но на мете выжженных авиаобстрелом вековых сосен, наперекор всему от сильных корней пошли ростки, и «Весной сорок четвертого между рытвинами, гильзами и осколками снарядов появились тоненькие деревца и все лето баюкали безмолвие вокруг. Вот жители и говорят: «Сколько лет Победе, столько и лесу». Для автора «высокие крепкие сосны как солдаты непобедимой армии. Кроны, устремленные ввысь, торжественно шумят, словно поют гимн». Когда пробитую осколками снарядов каску принимают людские руки, то природа замирает: «Ветер послушно прилег у ног, птицы смолкли, солнце застыло в зените, остановилось время и поклонилось мгновенью.»
«КАКОЙ СЧАСТЛИВЫЙ НАШ ДАВЛЕТБАЙ!»
За период поиска Давлетбая Рысбаева по документам всплыли имена других героев: старшего лейтенанта Не-ишко, военфельдшера Качанова, связиста Напримерова. Возможно, их разыскивают! Вот почему ценны подобные очерки и их публикации в прессе.
Произведение пронизано патриотизмом. Патриот — доброволец Давлетбай. Он единственный в ауле получил броню, как опытный старатель золотодобывающей артели (во время войны оружие нашей стране продавали за золото!), а на фронте «в одной гимнастерке из окопа шагнул под свинцовый дождь».
Патриоты — его потомки, упорные в своих поисках, преодолевшие неблизкий путь. Патриоты — фронтовики: начальник оперативного отдела подполковник Кочевников и делопроизводитель старшина Кругляков, тщательно описавшие события августа — октября 1943 года. Патриот — местный таксист, не оставивший на ночном ветру приезжих. Патриоты — члены поискового клуба и журналист Татьяна Артамонова, согревшая гостей не только домашним теплом, но и словами: «Какой счастливый НАШ Давлетбай! Его искали и нашли».
ЭХО ВОЙНЫ
Образ правнука — собирательный образ молодого поколения, которому должно передать всю правду о войне. Авторское: «. мы едины перед главной Победой» раскрывает основной подтекст очерка о том, что война — за пределами человеческого разума. Обращением к теме поиска останков конкретного бойца Гульбану Ырысбаева провозглашает: «Мы больше не хотим войны!»
Символически порукой миру становятся поднявшийся на высоте лес и ягодка рябинки, подобранная на памятном месте, усохшая, но не утратившая крепости ядра.
Я завершила прочтение, а передо мной сцены, словно кадры из фильма: сумерки, пустая, неприютная площадь, озябшие фигуры приезжих. Колокольный звон православного храма. Обращение к Всевышнему.. Правда о погибших на злосчастной высоте. Пожелтевшая военная карта с воздушным шариком, подброшенным рукой беззаботного современного ребенка. Архивный журнал с безжалостной историей боя и рисунками, напомнившими «Гернику» Пикассо.
Холодный мрамор стелы ухоженного Мемориала Славы города Дятьково принял имена новых героев. Сдавленный волнением голос произнес: «Здравствуй, свободная Брянская земля!»... Это обращение женщины к гостям, ветеранам, выжившим узникам лагерей, школьникам, жителям города, пришедшим поклониться павшим. Шум сосен, пламя вечного огня, красные ленты в венках. «Это далекое и близкое эхо войны».