Марианна ДАВЛЕТОВА
ВОИНА НАЧАЛАСЬ
Из дневника Я.В. Зайцева: «Грянул 1941 год... Сижу в читальном зале, готовлюсь к госэкзамену по истории КПСС. Вдруг шуршание книжных страниц нарушил крик: „Война началась!11 Это известие вызвало во мне бурю чувств. Сердце забилось. С одной стороны мы понимали: война — это лишения, голод, смерть народа. С другой, мы твердо знали — надо спасать Родину! Мы ни секунды не сомневались в победе Красной Армии над фашистами. Тогда многие были уверены в том, что управимся с врагом месяца за три-четыре, не больше. Мало кто предполагал, что война затянется на четыре кровопролитных года.
Мне не было тогда восемнадцати. Досадно, ведь на фронт берут совершеннолетних! Я стал с нетерпением ждать своего дня рождения, чтобы тут же отправиться на передовой пункт. В конце декабря цель осуществилась: я был зачислен красноармейцем в 146-ю стрелковую дивизию».
«ДВАЖДЫ РОЖДЕННЫЙ»
«Красная Армия не раз брала и сдавала небольшую высоту, иногда казалось, что наши бойцы закрепились на ней, но начиналась массированная атака фашистов с неба и земли. Однажды фугасы и бомбы завалили блиндаж, в котором находились мы с боевыми товарищами. Помню оглушительный грохот, треск. Очнулся в госпитале. Оказывается, я был единственным, кто выжил. Только через двое суток после взрыва, когда дивизия отбила высоту, наши солдаты начали откапывать заваленный землей блиндаж.
Кругом, по словам врачей, безжизненные тела, и только один человек подал признак жизни — это был я. Доктора прозвали меня „дважды рожденным“. Через два с половиной месяца я вернулся в часть, с которой дошел до Берлина и Праги».
СПАСТИ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА ИЛИ ДОСТОЙНО ПОГИБНУТЬ
«Я помню случай: наши солдаты услышали с нейтральной полосы стон человека. Что же делать ? Конечно надо помочь раненому. Но что если это коварный план фашистов? В экстренном порядке провели партийно-комсомольское собрание. Парторг Григорьев сказал:
— Необходимо немедленно оказать помощь раненому, в случае провокации всей роте и полковой артиллерии вступить в бой.
Из числа добровольцев отобрали несколько человек. Ясно одно: если это ловушка, то наши бойцы должны были встать во весь рост и тем самым дать сигнал, по которому сразу же открывался минопулементый огонь по пространству, где находились солдаты обеих сторон. Цель очевидна: либо спасти человека, либо достойно погибнуть и увести с собой в могилу побольше фашистов. Двинулись. Нервы на пределе, слышно биение собственного сердца - тук...тук...тук... - ожидание показалось вечностью. В эти мгновения я уже мысленно прощался с родными и близкими.
Минута-другая — и мы вернулись с раненым. Некоторые бойцы даже слезу пустили от такого накала эмоций! „Мы сильные и везучие, мы обязательно победим!“ — сказал тогда кто-то.Я часто вспоминаю этот эпизод своей жизни. Страшно? Да, было страшно. Но именно в такие моменты я ненавидел врага».
ВСТРЕЧА ГЕРОЕВ
«9 мая. вот и наступил день Победы. Нас встречали как героев, благодарили, осыпали цветами. Долгое время после войны мне казалось, что я не могу привыкнуть к тишине. Слишком долго нам приходилось слышать свист пуль над головой, звуки разрывающихся снарядов. А тишина. Она тогда была чем-то зловещим, казалось вот-вот прервется очередным залпом.
Что для меня было самым страшным на войне? Смерти товарищей, которые мне приходилось видеть. Вот только разговаривал с молодым парнишкой, он рассказывал мне про мать, отца, про планы на будущее: „Приеду в родную деревню, женюсь на Зой-ке“. И вдруг все — нет человека на свете. И где искать объяснения странной реальности? Там, где есть молодость, не должно быть смерти! Но надо было идти дальше, несмотря на горечь и боль. Ничего, мы победим, а вам, наши братишки, низкий поклон до земли.
Мы понимали, что каждый может оказаться на месте того самого погибшего юнца.
Дневники войны
Летят годы, но память вечна. Я часто вспоминаю историю жизни своего деда. «Да, были люди в наше время...» Почему-то именно эти строки приходят на ум, когда я разворачиваю старый альбом с фотографиями и смотрю на молодого дедушку.
Яков Васильевич Зайцев родился 5 октября 1923 г. в небольшой чувашской деревушке Батеево. Семья была многодетной. Яков был младшим ребенком.
Дед рассказывал, что начал посещать школу в пятилетнем возрасте, родители не могли оставлять маленького ребенка одного дома. Дорога на учебу вела через лес — школа находилась в десяти километрах от деревни: «Иногда бредешь зимой, по колено в сугробе, холод, ветер, да еще слышно, как где-то неподалеку волки воют. Старшие сразу хватают младших на руки, будто это может спасти. И так, дружною толпою, идем за знаниями.» Времена были нелегкие, ребята всячески помогали родителям по хозяйству, свободной минутки не выдавалось, поэтому дети с малых лет умели трудиться. Долгое время после войны мне казалось, что я не могу привыкнуть к тишине. Слишком долго нам приходилось слышать свист пуль над головой, звуки разрывающихся снарядов. А тишина. Она тогда была чем-то зловещим , казалось, вот-вот прервется очередным залпом.
С особой скорбью я вспоминаю моменты, когда уже после объявления победы мы теряли наших бойцов! Фашисты были настырными, никак не хотели признавать поражения, бились до последнего.
Когда я вернулся с фронта домой, меня ожидал удар — умерли родители. Все четыре года я жил в надежде на то, что увижу их. Но тяжелая работа в деревне подорвала их здоровье.»
У дедушки на столе стояла шкатулка, в которой лежало последнее письмо его матери: «Яша, будь всегда честен и проживи жизнь достойно.» Он не раз читал его мне.
УЧИЛСЯ С ДОЧЕРЬЮ СТАЛИНА
Жизнь продолжалась. Дедушка приехал в Казань, где был восстановлен в вузе, он вновь стал студентом третьего курса Казанского педагогического института. В 1948 г. женился на моей бабушке Софье Ивановне, в 1949 г. у них родился сын Сергей, в 1954 г. — дочь Наталья.
Затем дедушку отправили на учебу в аспирантуре в Москву, в Академию наук.
Он учился со многими, ставшими впоследствии известными людьми. На одном потоке с ним училась Светлана Сталина (Аллилуева). По словам дедушки, она была скромной девушкой.
После окончания Академии и защиты диссертации на выбор была предложена работа в нескольких городах. Дедушка выбрал Уфу. Работал в высшей партийной школе старшим преподавателем, 16 лет заведовал кафедрой исторических наук. В 1960 г. он был принят доцентом кафедры всеобщей истории в БГУ, первые десять лет был деканом исторического факультета. Затем был избран заведующим кафедрой всеобщей истории, переименованной позднее в кафедру новой и новейшей истории. В 1974 г. стал доктором наук. Кавалеру 18 орденов и медалей Якову Васильевичу Зайцеву было присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки Башкирской АССР», «Заслуженный работник культуры РСФСР».
За ратные подвиги был дважды удостоен медали «За отвагу», ордена «Красная звезда», медалей «За освобождение Праги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».
А теперь немного моих воспоминаний. Я помню, что в детстве без особого желания посещала музыкальную школу. Игра на фортепиано — совсем не мое. Да и благодарных слушателей моих неумелых вальсов и полек не было. Иногда бабушка в спешке, пробегая мимо зала, где стоял инструмент, крикнет: «Не торопись, играй медленнее». Или заглянувшая к нам соседка просит меня прерваться, чтобы они с бабушкой могли спокойно поговорить. И только дедушка, откладывая все дела, тихо говорил: «Сыграй, я хочу послушать». Садился в кресло и слушал. И играть хотелось, ведь было для кого. И так случалось часто: он был моим благодарным слушателем и интересным собеседником. Я часто просила его рассказать о военных годах. И он никогда не отказывался. Сейчас я жалею о том, что многое забыла, но ведь тогда я была ребенком.
СТЕСНЯЛСЯ НАДЕВАТЬ ПИДЖАК С ОРДЕНАМИ.
Ранения, полученные на войне, все чаще давали о себе знать. Иногда деда мучили бессонница и головные боли. Но я не помню моментов, когда дедушка унывал или ленился. Подъем в 6-7 утра, быстрый завтрак, работа, работа, работа. Ответственность и самодисциплина — наверное, так можно сказать об основных чертах его характера. Дед стеснялся надевать пиджак с орденами, говорил: «Сейчас на улице снова будут подходить, говорить: „Спасибо“. А ведь мы просто исполняли свой долг, делали то, что должны были делать.»
Яков Васильевич Зайцев умер 9 августа 1994 года. Смерть дедушки, несмотря на мой юный возраст, стала для меня страшным потрясением. Его последние часы с нами я до сих пор вспоминаю с горестными чувствами. У дедушки болели глаза и он решился на операцию. Врачи предупреждали о возможных осложнениях, а он повторял: «Я хочу еще поработать». Операция прошла удачно, но потом вдруг — инсульт.
Бабушка до последнего верила в то, что он выкарабкается. Они всю жизнь любили друг друга, были дружной семьей.
Прошло уже 22 года с тех пор, как его не стало, а я до сих пор вижу его во сне. Нам не хватает тебя, дедушка!