История Ежи Иванова-Шайновича – великолепного спортсмена и героя трех стран.
Остроносый блондин в форме итальянского солдата склонился над голым, пьяным и вонючим рядовым армии Муссолини. Бросил взгляд на еще двоих – те фашисты одеты, но тоже в отключке, храпят и воняют. Рядом пустые бутылки от крепкого пойла и клетка вип-класса – в ней сидел один из лидеров сопротивления Греции. Пустая. В этот момент в тюрьму занырнул офицер с адъютантом, солдат встал смирно и заметил смену палитры на лице начальства – от пляжно-бронзового до бордового.
Офицер визжал и плевался, пинал пьяных растяп (особенно голого), шпынял блондинистого солдата. А потом гавкнул тому в лицо, чтобы приказал заблокировать выходы из крепости, включить сирену с прожекторами и спустить собак. Солдат кивнул, выдернул пилотку из-под головы спящего, надел на голову и выбежал из кельи. Офицер некоторое время бушевал, а потом замер и прогнал картинку из памяти еще раз – зачем этот солдат забрал пилотку у голого рядового? И отчего он голый? И почему до сих пор не орут сирены? К моменту, когда мозаика складывается в голове у фашиста, Ежи Иванов на Aston Martin уезжает в закат из белоснежного греческого города, у него на колене рука грудастой блондинки, а на заднем сиденье чемодан с валютой.
Если бы Ян Флеминг написал роман об Иванове-Шайновиче, то побег лидера греческого сопротивления выглядел бы именно так. Но разница с Джеймсом Бондом в том, что Ежи, кроме британской разведки, работал на Польшу и Грецию, не пил водку с мартини и, к сожалению, был смертен. Но трюк с переодеванием разведчик и правда провернул.
Ежи родился в 1911-м в Варшаве. До восстановления единого польского государства было еще семь лет, и в столице Речи Посполитой обитали удивительные персонажи со всей Европы: отец Ежи – отставной русский полковник и граф Владимир Иванов. А мать – обычная полячка Леонарда. Брак был коротким и кислым, родители развелись, и мать переехала в Грецию к новому мужу. Ежи остался с Владимиром, но отправился к матери в Салоники в 14 лет. Солидное графское наследство помогло ему получить образование в Бельгии и Франции.
В Греции Иванов пришел в спортивный клуб «Ираклис» и занялся профессиональным плаванием: в 1934-м Ежи взял золото на чемпионате страны на стометровке свободным стилем. Но парень никогда не забывал корни – во время обучения у галлов он часто бывал в Польше, а в 1935-м получил паспорт молодого государства и вошел в команду Варшавы по водному поло. Спустя три года Ежи считался лучшим ватерполистом страны – это звание ему присудили официально.
Параллельно Иванов продолжал обучение, что в итоге спасло множество мирных граждан, забрало сотни душ фашистов и нацистов и сделало самого Ежи героем трех стран. Он пошел на курс инженеров в Париже. А после вернулся в Грецию.
В этот момент началась война. В 1939-м Иванов был в пока еще безопасных Салониках. Он помогал польским беженцам, и, когда немцы пришли в Грецию в 41-м, его уже завербовала польская разведка. После нескольких рейдов нацистов Ежи сбежал из Греции и прятался на Ближнем востоке.
Ежи горел от желания воевать, но хотел делать это осмысленно – не бросаясь грудью на пулемет. Его образование, спортивные данные и опыт военной разведки притянули внимание Британских военных, и Ежи в качестве агента уже двух стран союзников отправился обратно в Грецию под прикрытием. Иванова доставили к побережью Аттики на подлодке ночью 13 октября 1941-го.
Ежи стал иконой подполья. Сначала он просто был агентом, который виртуозно сливал союзникам данные о военной и политической ситуации в стране, затем перешел на информацию о греческих заводах, захваченных немцами ради военных нужд. И наконец, Иванов сливал факты о работе портов, железных дорог и аэродромов. За месяцы работы поляк выяснил столько всего, что стал лидером одной из диверсионных групп, а нацисты назначили награду за его голову – 500 тысяч греческих драхм.
Ежи првоернул диверсию на одном из главных нацистских заводах Греции в Мальтсиниотсе. В результате операции подпольщики сломали более 400 двигателей, что вызвало падение десятков немецких самолетов. Иванов спровоцировал поломки на двух немецких подлодках, одна из которых затонула, а вторая вынужденно всплыла прямо под дула союзников возле Хайфы.
Но слава всегда приносит проблемы. Когда нацисты узнали о личности Ежи Иванова, бороться с ним стало легче. Награда за голову сыграла свою партию. В декабре 1941-го один из подпольщиков Константинос Пантос сдал товарища немцам. Но пловец сбежал из гестапо спустя три дня – вырезал охранника и дал деру. Второй раз – несколько недель спустя – Ежи поймали итальянцы. Тут прокатил трюк с переодеванием.
Целый год Ежи Иванов-Шайнович уходил от преследователей, но в сентябре 1942-го кто-то предал его снова. В этот раз нацисты относились к поляку с большим вниманием и осторожностью. Три месяца Ежи провел в тюрьме. На военном суде в декабре 1942-го он назвал себя польским солдатом под британским командованием. Нацисты так ненавидели саботера, что приговорили его к смертной казни трижды.
Позорно убить лучшего ватерполиста Польши у стенки немцы не смогли. В январе 43-го Ежи снова дал деру из тюрьмы. Но в этот раз его подловили и застрелили в погоне.
Британия, Польша и Греция посмертно представила Ежи к высшим государственным наградам. В Салониках установлена статуя бойца. А с 1953-го в Греции ежегодно проходит турнир пловцов имени Ежи. А его первый клуб «Ираклис» сменил название на «Иванофио» в честь поляка.