Часы с кукушкой
Настенные часы с кукушкой достались мне от бабушки, а ей от её бабушки. Интересно сколько же им лет? Я подсчитала, получилось двести лет. Помню с детства, они всё время висели в бабушкиной комнате. Внешне были в деревянном резном корпусе.
Окошечко открывалось под музыку, а затем появлялась кукушка и куковала. В день смерти бабушки, часы остановились. И с тех пор не шли. Показывали мастеру. Осмотрев их, он очень удивился и сказал:
"Я сделал всё, что смог: почистил, смазал, отрегулировал механизм, но они меня не слушаются, не хотят заводиться".
Ещё три мастера смотрели и развели руками. В память о бабушке, я их повесила в своей комнате.
И вот однажды вечером, лёжа в постели, читала перед сном. На журнальном столике, возле моей кровати стоял ночник и будильник. Стрелки показывали полночь.
Вдруг в часах открылось окошечко, и появилась кукушка.
Я замерла и увидела, что кукушка смотрит на меня. Минуты три она смотрела, а потом исчезла в окошке.
Затаив дыхание от страха, я боялась пошевелиться. Не помню, как под утро уснула. Утром, встав с постели, подошла к часам и, заглянув в окошечко, увидела, что глаза у кукушки прикрыты. Мне стало как-то нехорошо на душе.
Пошла на кухню, а там мама готовила завтрак. Увидев меня, она произнесла:
- Танечка, знаешь, ведь сегодня день рождения нашей бабушки. Испечём её любимый пирог. Надо её помянуть. Схожу в церковь, а ты со мной пойдёшь?
- Пойду, - ответила я, но про часы умолчала. Мы испекли бабушкин любимый малиновый пирог, сходили в церковь, поставили за упокой её души свечку, купили цветов и пошли на кладбище. Не доходя до могилки, мы увидели, что на памятнике у бабушки, сидит кукушка. Увидев нас, она отлетела и села на ветку дерева.
Мы минут пятнадцать побыли у могилки и когда пошли домой, я обернулась. Кукушка опять сидела на памятнике.
Придя домой, мы попили чаю с пирогом, потом мама достала семейный фотоальбом и мы принялись рассматривать фото.
Мама нашла бабушкину фотографию, где она совсем молоденькая медсестра в госпитале, среди раненных солдат. У кого голова перевязана, у кого рука, а у кого ноги. Все молодые, все улыбаются, верят, что война скоро закончится, жизнь наладится, и будут они жить долго и счастливо.
Было уже поздно. Мы разошлись по своим комнатам. Как всегда перед сном, я стала читать. Стрелки на будильнике показали полночь. Я невольно перевела взгляд на часы. Дверцы окошечка открылись под музыку. Появилась кукушка. Она куковала. Глаза её блестели как живые. По спине у меня от страха, забегали "мурашки". Проступил холодный пот, а кукушка, прокуковав двенадцать раз, подмигнула и исчезла в часах. Меня словно парализовало. Я не могла пошевелить ни ногой, ни рукой…
После оцепенения, на меня опять нашла дремота. Я крепко уснула.
Утром, проснувшись, опять заглянула в окошечко.
Кукушка сидела на своём месте. Глаза, как и в прошлый раз, прикрыты. Посмотрев на будильник, я отметила, что восемь часов, но кукушка не куковала. И за целый день не издала ни звука.
Я за завтраком решила всё рассказать маме. Выслушав, она тихо произнесла:
- Это душа бабушки вернулась домой. Скучно ей там или хочет, что-то нам сообщить. Пока не сделает своё дело, на небо не вернётся.
– Мам, а я хочу больше узнать про бабушку, расскажи,- попросила я.
-Танюша, самое интересное в её дневниках. Завела с самой войны. Перед смертью своей, как чувствовала, что скоро уйдёт от нас, передала их мне. Я некоторые прочитала, остальные не было времени. Работа, то ты болела, то ещё что-то. А ты у меня любишь писать и читать. Вот почитай и подумай.
– Мама, давай же скорей!- с нетерпением проговорила я. И мы прошли в бабушкину комнату. Мама открыла большой кованый сундук. С самого дна, из-под клеёнки, достала три пожелтевшие от времени тетради. Схватив их, я побежала в свою комнату.
Они были пронумерованы. С замиранием сердца открыла тетрадь под номером один.
На первой странице красивым почерком было написано. Василиса Малиновская. Далее стояла дата, десятое августа 1941год.
"Война - ужас для людей, животных и природы. Фашисты вероломно напали на мою Родину. Ведут наступление. Мы все, от мала и до велика, вышли защищать наш город. С утра и до позднего вечера роем окопы. Мне семнадцать. Прошусь на фронт. За красивый почерк взяли в штаб на должность писаря. Фашисты упорно наступают. Нашим войскам впервые дни войны приходится отступать. Штаб в спешке переезжает в другое место, оставив все архивы и документацию на меня.
Найдя старый дом, с подвалом, перетащила туда все документы. В подвале темно. Освещая фонариком, уложила их в угол и присыпала щебёнкой. Завалила всяким мусором, который там был.
Немцы уже в городе.
Этой же ночью, покинула город. Тайком пробралась до окраины и ушла в лес, который был для меня словно дом родной.
В детстве часто ходила по грибы и ягоды. Знала далеко в лесу избушку лесника дяди Степана. В ней собиралась переночевать.
Где-то, часа через три, я подходила к ней. Но в это же время услышала :
- Стой! Руки вверх!
Сквозь верхушки деревьев светила луна и мне было видно, что двое вооружённых людей, направили на меня оружие. Я подняла руки. Подойдя поближе, один спросил:
- Кто ты такая? Куда идёшь?
- Василиса, иду до дяди Степана,- ответила я.
– А ну, иди вперёд! – скомандовал один из них, и подтолкнул меня в спину прикладом ружья. Я медленно пошла к избушке. В избе за столом сидело трое мужчин. Среди них был дядька Степан. Мои конвоиры доложили, что поймали диверсанта.
- Так это же Василинка. Что тебя сюда занесло?- удивился дядя Степан.
И я рассказала им всё.
- Молодец дивчина, - произнёс усатый дядька,- большое дело сделала. Сколько бойцов теперь не будут числиться без вести пропавшими. Да, тебя надо к награде представить.
И представили, но уже после войны, когда откопали архив. Наградили медалью за отвагу и присвоили звание младшего лейтенанта.
25 сентября 1941года. Оказалось, что я в лесу встретилась с партизанским отрядом, а усатый дядька их командир.
Меня с первых же дней определили к Ивану Семёновичу, он был доктором.
Я помогала перевязывать раненых, стирала бинты, так как их было мало. Иван Семёнович хвалил меня за усердие.
Однажды, группа партизан взорвала немецкий эшелон с техникой. Отступая домой в лес, наткнулись на колону фашистов. Завязался бой. Наших двоих сильно ранило. Одного в голову, а другого в обе ноги. В одной, кость была не задета, в другой, раздроблена на кусочки под коленом. Вернувшись в лагерь, бойцы отнесли товарищей в землянку, приспособленную под лазарет. Осмотрев их, доктор сказал:
- Ну, что Василиса, будем оперировать. В голове у бойца торчал осколок, он был без сознания. Из лекарств у нас был нашатырный спирт, перекись водорода, да трёх литровая банка спирта.
Из инструментов: щипцы, кухонный нож, топорик и лучковая пила.
Доктор приказал мне:
- Обхвати голову бойца и крепко держи. Сам взял щипцы. И со всей силы дёрнул осколок. Из раны струёй потекла кровь.
Тут же приложил к ране комок бинтов, смоченных в спирту. Приказал мне бинтовать голову бойца. А сам поднёс ему под нос тряпицу, смоченную в нашатыре. Тот тихо застонал.
– Жить будет, - сказал Иван Семёнович и отошёл к другому бойцу. А раненный партизан в ноги, сильно стонал.
– Василиса, подай кружку, - обратился ко мне доктор. Когда я подала ему алюминиевую кружку, он наполнил её до краёв спиртом и протянул бойцу.
– Пей, всю до дна! – приказал доктор. Когда спирт был выпит, доктор спросил:
- Звать то, как?
– Иван, - простонал боец.
– Значит тёзка, ну крепись, - и протянул ему ремень.
- Зубами прикуси, - и, повернувшись ко мне, добавил, - неси пилу. Я застыла с вопросом на лице.
– Быстрей! – повысил голос доктор. Я машинально подала ему пилу.
– Что стоишь истуканом? Бери верёвку и вяжи ему руки и ноги! – уже прокричал доктор. Видно волновался.
Как под гипнозом выполняла все его приказы. Он взял в руки пилу и притулил к ноге. От страха я зажмурилась.
От страшного, душераздирающего крика бойца, я широко открыла глаза. Все мы с головы до пят были обрызганы кровью. Пила глубоко вонзилась в ногу выше колена. Боец потерял сознание.
– Нашатырь под нос! Быстрей! Да не мне дура, а ему!– кричал доктор.
Я не соображала ничего. Пила застряла в кости.
– Давай топор! – уверенно приказал Иван Семёнович. И, замахнувшись топором, со всей силы перерубил непослушную кость. Я только успела заметить, как всё вокруг меня закружилось. Я провалилась в бездну.
Очнулась в своей землянке, рядом сидела жена командира. Она гладила мою руку и тихо говорила:
“ Cтрашное осталось позади. Не волнуйся, все живы. Иван Семёнович в мирное время был лучшим хирургом в области. Его приглашали работать в Москву, но война все карты перепутала. Вот в таких полевых условиях, он творит чудеса”.
26 октября 1942 года. Я уже освоилась и ничего в медицине не боюсь. В течение года – я правая рука доктора. Понимаю его с первых слов. А впоследствии и с одного взгляда.
12 июня 1943 года. Партизанский отряд присоединился к действующей армии. И погнали немцев на Берлин. Нас перевели в военный госпиталь.
У нас с Иваном Семёновичем зародилась любовь. От этой любви я забеременела. Меня отправляют в тыл. Вскоре я родила дочь Катюшу. А мой любимый доктор Иван, погиб под Берлином."
Дочитав бабушкину первую тетрадь, я задумалась, значит, моя мама это Катюша, дед Иван погиб в войну. А отец был альпинистом. В 1967году, захотел с друзьями раскрыть тайну перевала Дятлова, но погиб. Но это другая интересная и мистическая история. О ней я напишу другой рассказ. Вот такая семейная хроника. Я посмотрела на будильник, приближалась полночь. Настенные часы с кукушкой заработали. Стрелки двигались вперёд. Ровно в полночь, кукушка, как ни в чём не бывало, прокуковала двенадцать раз. Продолжение семейной хроники следует.