Тихий праздник в кругу семьи или шумные гулянья с друзьями, конфеты или книги — Рождество все проводят по-разному и подарки тоже выбирают разные. МОСГОРТУР заглянул в семейные истории классиков русской литературы и узнал, как они отмечали Рождество и что находили под ёлкой. Кто-то сохранил воспоминания о предпраздничной суете, кто-то помнил отдельные подарки, а кто-то — саму атмосферу сказки.
Праздничные зимы Тургеневых
Первые зимние месяцы были особыми для Тургеневых — семейные праздники сменяли друг друга, перемежаясь с праздниками общими. 17 декабря – день рождения отца писателя Сергея Николаевича, 30 декабря — хозяйки дома Варвары Петровны, 7 января – именины Ивана Сергеевича, а 14 января – годовщина свадьбы родителей.
Именины писателя совпадали с православным Рождеством, и отмечались с особым размахом. По словам сотрудников Музея И.С. Тургенева, в этот день накрывали длинный стол с разнообразными угощениями: поросята, гуси, утки, рыба и пироги нарезались порциями. Интересно, что закуски на мужской и женской половинах стола совпадали, а питье было разным. Графинам с пенным вином, так называли водку в Орловской губернии, противопоставляли красное вино и чай из самовара.
Иван Сергеевич в одном из своих писем С.Т. Аксакову рассказывал, как отметил именины в 1853 году, когда жил в Спасском. «У меня на праздниках были маскарады: дворовые люди забавлялись; а фабричные с бумажной фабрики брата приехали за 15 верст — и представили какую-то, ими самими сочиненную, разбойничью драму. Уморительнее этого ничего невозможно было вообразить…».
Коньки для юного Паустовского
Константину Паустовскому в детстве папа подарил на Рождество коньки марки «Галифакс». Это таинственное название давало простор для фантазии мальчика. «Где этот старый город Галифакс, заваленный снегом? Там все мальчики бегают на таких коньках. Где эта зимняя страна, населенная отставными моряками и шустрыми школьниками? Никто мне не мог ответить…».
Подарок стал для Паустовского проводником в мир детских грез – ребенок мог долго смотреть на лежащие на столе коньки и вместо подготовки к экзаменам размышлять о таинственном Галифаксе и его жителях. Чрезмерная мечтательность сына не нравилась матери, и она отправляла его кататься, заявляя, что это лучше, «чем бессмысленно сидеть и что-то выдумывать».
Оркестр, исполняющий польку и вальс, разноцветные фонари и пары, танцующие прямо на коньках – все это видел мальчик зимними вечерами, уходя на прогулку с папиным подарком. На катке маленький Костя смотрел на красивых гимназисток в шубах и гимназистов, умеющих ездить задом наперед и делать «пистолет». Писатель вспоминал, что завидовал тогда этим мальчикам и хотел быть на них похожим. Старший брат Паустовского Боря танцевал на льду вальс с гимназисткой Катюшей Весницкой, за которой в то время ухаживал. Он часто поскальзывался на коньках «яхт-клуб» и не поспевал за партнершей, катающейся на черных «Галифаксах». Костя наблюдал за братом со злорадством, восхищался длинными косами и грацией девушки и фантазировал, как обычно, несмотря на усталость после долгого катания.
Арап поэта Пушкина
Александр Сергеевич Пушкин получал на Рождество много необычных подарков, но один из них особо выделялся из общего числа. Двойную чернильницу из бронзы с фигурой арапчонка подарил поэту его друг Павел Нащокин, известный московский барин, меценат и коллекционер.
Сблизившись с поэтом, Павел Воинович узнал о его интересе к судьбе прадеда А.П. Ганнибала. В декабре 1831 года отправил подарок, к которому прилагалось письмо: «Посылаю тебе твоего предка с чернильницами, которые открываются и открывают, что он был человек a double vue…» (т.е. проницательный). Чернильница понравилась поэту – в ответ он написал: «Очень благодарю тебя за арапа».
В основании нащокинского подарка — книга, на которой, опираясь рукой на якорь, стоит обнаженный по пояс арапчонок. Рядом с фигурой — чернильница и песочница в виде двух тюков клади, перед ней — держатели свеч и отделение для перьев.
После смерти поэта подарок Нащокина перешел по наследству старшему сыну Пушкина, а позже попал к А.П. Араповой. Сегодня «арапчонок» находится во Всероссийском музее А.С. Пушкина в Санкт-Петербурге. Посмотреть на копию чернильницы можно и в Москве, в мемориальной квартире А.С. Пушкина на Арбате.
Цветаевская ёлка
В семье Цветаевых любили рождественские праздники. Первый снег был для Марины, ее сестры и брата предвестником чуда, а появление в доме ёлки считалось событием особого масштаба. Дерево заносили в дом в тайне от детей и так же секретно украшали. И только в ночь перед Рождеством маленьких членов семьи вызывали вниз звонком, предназначенным специально для этого.
В «Воспоминаниях» младшая сестра поэтессы Анастасия описывала волнительные моменты встречи с ёлкой: «Быстрые шаги вверх по лестнице уж который раз входящей к нам фрейлейн, наскоро, вновь и вновь поправляемые кружевные воротники, осмотр рук, расчесывание волос, уже спутавшихся, взлетающие на макушке бабочки лент — и под топот и летящих и вдруг запинающихся шагов вниз по лестнице — нам навстречу распахиваются двухстворчатые высокие двери… И во всю их сияющую широту, во всю высь вдруг взлетающей вверх залы, до самого ее потолка, несуществующего, — она!» Ангелочки, танцовщицы из папье-маше, разноцветные шары, бусы и гирлянды, апельсины, грецкие орехи и яблоки – чего только не было на ёлке Цветаевых.
Утром первого дня Рождества дети вновь сбегали по лестнице к наряженному дереву и внимательно рассматривали его еще не один раз. Они обходили ёлку, срывали съедобные украшения и конфеты и, конечно, искали подарки. Красивые книги с картинками, бусы, цветные карандаши и маленькие куклы в костюмах лежали под деревом. По словам Анастасии, ни она, ни Марина не умели играть в куклы, но это не мешало родителям дарить их на праздник каждый год. В педагогических целях. Ёлку убирали через неделю, а рождественские игрушки и украшения отправлялись на покой в большой дедушкин шкаф, чтобы ждать там наступления своего часа. Через год.
Еще больше новостей о московских музеях в наших группах в Facebook и ВКонтакте!