Я в бочку каждую не лез,
Не рвал на попе волос,
Питал к интиму интерес,
Берёг для дам свой голос.
Огромная чёрная иномарка с московскими номерами, визжа тормозами, остановилась прямо перед Надькой-маляршей, стоящей впереди нашей группы. «Ох, эт самое!» - выдохнул перепуганный Прибрёхин. «Ну, вот сейчас и начнётся концерт», - подумал в ту минуту я.
А когда дверь иномарки открылась, из неё вышла неописуемой красоты женщина, при виде которой я сразу же забыл об Ольге Валентиновне и обо всём остальном суетном, что имеет место в этой жизни.
Высокая и стройная дама бальзаковского возраста сразила меня сразу же и наповал. «Вот бы мне мой батя позавидовал, если бы у меня была такая женщина!» - подумал я в следующую минуту.
Руки Надьки-малярши, держащие поднос с караваем, тряслись от волнения, каравай подпрыгивал, а соль высыпалась из солонки.
Московская «фифочка», отщипнув кусочек каравая и обмакнув его в соль, отправила его в свой красивый ротик и зло посмотрела в сторону начальника депо. Начальник стоял «ни жив, ни мёртв».
- Ми вас очень ждали, Изольда Казимировна! - обратился к гостье главный инженер депо Самат Саматович Ахмедов и все, кроме нас с Прибрёхиным, последовали в депо.
За ними следом поехала и иномарка.
- Ох, и хороша «фифочка» столичная, эт самое! - воскликнул Прибрёхин, когда мы остались одни.
Весь день у нас с Афанасьевичем прошёл в суете. Мы ходили на обходы территории, досматривали автотранспорт, вели документацию, но за всей этой суетой я ни на минуту не забывал о столичной красавице, приехавшей в наше депо с проверкой.
- А ты знаешь, Федя, что «фифочка» расположилась, эт самое, в нашей деповской гостинице?! - спросил у меня Афанасьевич.
- Да, ну?! - не поверил я.
- Точно тебе говорю, эт самое. Она в одном номере, а её водитель в другом.
- Наступил вечер, закончился рабочий день и депо опустело. И на всей этой огромной территории остались только я, Прибрёхин, московская «фифочка» и её водитель.
- Видишь, Федя, эт самое, вон на втором этаже в окнах гостиницы свет горит? Это как раз в её номере свет горит. Наверное ходит и скучает баба без мужика, эт самое. Томится! - завёл свою заезженную пластинку мой озабоченный коллега.
Я слушал его глупости, а червячок искушения уже грыз мою душу изнутри.
- Они же там в столице бабы с жиру бесятся, эт самое, в разные салоны красоты ходят, любовников себе молоденьких, как ты, заводят и всякие разные с ними штучки проделывают, - продолжал свою «песню» Афанасьевич.
- Афанасьевич, а давай поподсматриваем за ней в окно, - неожиданно для самого себя продолжил я. - А лестницу принесем из столярки.
С этим оригинальным предложением Прибрёхин не раздумывая согласился и уже через пять минут лестница стояла под окном гостиничного номера московской «фифочки».
- Давай, Федя, за ней подсматривать по очереди, эт самое. Первым лезь ты, а затем я, - предложил мой старший коллега и я быстренько взобрался по лестнице.
То, что я увидел в окне гостиничного номера в следующую минуту было для меня шоком. Стоя ко мне спиной в одних трусиках, Изольда Казимировна перед зеркалом делала зарядку.
- Федя, ну что ты там замер, эт самое? Рассказывай старику, что видишь, - услышал я снизу голос Прибрёхина.
Но ошалев от увиденного, я не мог произнести ни слова.
- Ты что, Федька, молчишь, эт самое? Не хочешь мне рассказывать о прелестях «фифочки»? - начал злиться мой сгорающий от нетерпения коллега и слегка шатать лестницу. - А ну слезай, эт самое, теперь моя очередь подсматривать!
И в этот самый момент то ли что-то почувствовав, то ли услышав, Изольда Казимировна обернулась к окну и увидела меня. Вид её шикарной груди пронзил меня разрядом электрического тока и я грохнулся с лестницы прямо на старика Прибрёхина. Прибрёхин громко охнул и произнёс своё любимое выражение: «Эт самое!»
Мы ещё не успели с ним встать с земли, как окно открылось и в нем появилось миловидное личико Изольды Казимировны.
- Не ушибся? - спросила она у меня.
- Да, я здесь мимо проходил, - промямлил я, вставая с земли и отряхивая штаны.
- Зайди ко мне, пожалуйста, - неожиданно попросила она.
- Я?! - недоумевающе уточнил я.
- Конечно ты, ну не этот же старик, который с тобой рядом валяется.
Дрожа от страха, я поднялся в номер Изольды Казимировны.
- Проходи, проходи, не бойся, - пригласила она меня, накидывая на себя халатик.
Сняв с себя бушлат, кепку и ботинки я прошёл в её шикарный номер и расположился в кресле.
- У меня таких маленьких, как ты, никогда ещё не было, - неожиданно произнесла она, разглядывая меня в упор.
Я молчал, как рыба.
- А ты то, вообще, женщин любишь? - поинтересовалась у меня столичная «штучка».
- А почему вы это у меня спрашиваете? - задал я ей наводящий вопрос.
- Потому что у нас в столице многие мужчины женщинами не интересуются, их больше интересуют мужчины.
- А у нас в провинции таких мужчин бьют, - прояснил я ей ситуацию.
- Тогда не будем терять время, иди ко мне, - сказала она и опять сняла с себя халат.
- Происходящее далее я помню смутно. Сознание ко мне вернулось лишь после её холодных и циничных слов:
- И это уже всё?
Я был обескуражен и не знал, что ей ответить. И не придумав ничего лучшего, я ляпнул:
- А меня зовут Федя.
- Я почему-то так и думала, - сказала она и пошла в ванную.
И только тут я увидел в окне наглую и бесстыжую физиономию Прибрёхина.
- Эх, Федька, Федька, эт самое! Опозорил ты весь наш город, кролик очкастый! - зло сказал он и стал спускаться на землю.