24 января 1776 года в прусском Кенигсберге в семье адвоката при верховном суде родился третий сын, которого назвали Эрнст Теодор Вильгельм Гофман. Впоследствии из уважения к Моцарту он сменит своё третье имя на «Амадей».
Отец - выходец из старого польского дворянского рода, капризный, страдающий запоями, но очень способный, мечтательный и увлекающийся.
Мать приходилась кузиной отцу, что по тем временам считалось нормальным. Дочь королевского адвоката. Педантичная, аккуратная до фанатизма, невротическая женщина, склонная к душевной болезни и истерикам.
Когда маленькому Эрнсту было всего три года родители развелись, и мальчик вместе с матерью попал в её отчий дом. Где его воспитанием занялись дядюшка и тётушки по материнской линии.
Дядя, юрист, человек умный, талантливый, мистик и фантаст, музыкант-любитель, но ханжа и педант, безусловно оказал сильное влияние на маленького мальчика. Это он привил Гофману любовь к музыке и живописи. К 12 годам Эрнст свободно владел четырьмя инструментами, среди них - орган, скрипка, арфа и гитара.
По окончании школы он не может определиться лишь в одном: стать ему художником или музыкантом? Но семья убеждает его в необходимости юридического образования, которое всегда обеспечит ему кусок хлеба. Так начинается изучение юриспруденции в кенигсбергском университете Альбертины. Здесь Эрнст продолжает отлично учится, одновременно сочиняя музыку и занимаясь рисованием.
Среди профессоров университета был сам Иммануил Кант. Правда, чаще студент Эрнст лекции Канта прогуливал, предпочитая им занятия по фортепиано. Рассказывают, Гофман был неподражаем, изображая Канта в буфете. Так что ко всем прочим его талантам можно прибавить и театральный.
По окончании университета, он устраивается трудиться согласно полученной профессии. Гофман всю жизнь будет страдать от необходимости заниматься нелюбимым делом ради заработка. Но любая попытка порвать с юриспруденцией будет повергать его в нищету.
За год работы в древнем польском городе Познани Гофман пристрастится к алкоголю и нашёл себе прекрасную спутницу жизни - польку Михалину. Которая на протяжении всей жизни будет поддерживать его, терпеть запои, романы и тотальное безденежье. Ради брака с ней будущий писатель принимает католичество.
Через некоторое время следует назначение на должность в Варшаве.
Варшавские годы сыграли огромную роль в жизни Гофмана. Здесь ставятся его зингшпили, он дирижирует собственными произведениями, проектирует сценические декорации, опубликована его фортепианная соната, сыгранная в Мальтийском дворце, где он расписывал стены. И он начинает подумывать о том, чтобы оставить ненавистную юриспруденцию и зарабатывать на жизнь музыкой.
Но однажды всё закончилось. В мирную жизнь Европы вторгся Наполеон. В ноябре 1806 Варшава занята французами. Гофман обвиняется в шпионаже для прусского короля. Михалина с их дочерью Цецилией уезжают в Познань к родным. А Гофман собирается ехать в Вену, но новая власть отказывает в выдаче паспорта.
Во время одного из переездов жены с дочерью опрокинулась почтовая карета: маленькая Цецилия погибла, а Михалина получила тяжёлую травму головы. От подобных новостей Гофман заболевает нервной горячкой.
Только через полгода он выбирается в Берлин. Эрнсту Теодору всего 30 лет, но здоровье его надломлено образом жизни и болезнями, у него ревматизм, его постоянно беспокоит печень, боли в животе, мучают кашель и тошнота. В его портфеле – партитуры нескольких опер, и он твёрдо намерен посвятить жизнь искусству. Но он не находит работы ни как музыкант, ни как юрист. Долгое время перебивается с хлеба на воду, рисуя карикатуры на Наполеона, распространяя нотные издания, посредничая при продаже роялей. Это было тяжкий период жизни. Гофман заводит роман с женой одного высокопоставленного Берлинского служащего. Наряду с теплом и защищённостью, он получил от неё сифилис.
В разное время, а то и одновременно, он трудился судебным следователем, советником апелляционного суда, асессором при верховном суде, государственным советником верховного суда, режиссёром, редактором сценария, карикатуристом, музыкальным критиком, композитором, художником, писателем, дирижёром, капельмейстером, машинистом сцены, учителем музыки, его звучный тенор слышали прихожане костёла святого Бернарда и храма Антония Падуанского в Варшаве, он проектировал сценические декорации и сам их рисовал, расписывал стены Мальтийского дворца в Варшаве, создавал иллюстрации для газет и книг.
До конца жизни он будет совмещать юриспруденцию с творчеством, продолжая свою двойную жизнь. Исследователи считают столь завидное постоянство первым проявлением шизофрении.
Вальтер Скотт описывает его как «низкорослого человечка с копной тёмно-каштановых волос и глазами, которые горели под этой непокорной гривой».
По большому счёту, всерьёз Гофман обратился к литературе лишь в возрасте 33 лет. Он становится популярен, но гонорары за книги ничтожны.
Итак, он продолжает вести сумасшедшую, с точки зрения обывателя, жизнь. Днём – работа в суде, требующая концентрации мысли, вечером – встречи с людьми искусства в винном погребке, ночью – изложение на бумаге тех историй, что пригрезились в пьяном угаре.
Приходя домой после очередной попойки, он мучается бессонницей и садится писать. Иногда его одурманенное воображение порождало такие кошмары, что он будил жену, и она садилась возле него с вязанием. Истории лились с его пера одна за другой. Так рождались его произведения.
Если кто-то впервые приезжал в Берлин, то гостю рекомендовали, как достопримечательность, провести вечер в обществе, интереснейшего собеседника, господина Гофмана, который по вечерам по своему обыкновению находится в винном погребке «Лютер и Вегенер». При этом, утром в назначенный час он уже сидел за рабочим столом и безупречно выполнял свои обязанности в суде.
Истощённый алкоголем и подточенный сифилисом организм в конце концов сдался. У писателя развилась спинная сухотка - форма третичного сифилиса, на поздних стадиях проявляющаяся параличом.
В начале 1822 года начинается последний, тяжелейший период болезни писателя. На протяжении нескольких месяцев паралич будет постепенно захватывать его тело.
Доктора делают всё, что могла сделать медицина в то время: к его спине прикладывают раскалённые железные полоски, чтобы «разбудить» организм. При этом Гофман шутил, спрашивая входивших друзей, не чувствуют ли они запаха палёного мяса.
24 июня, проснувшись, Гофман вдруг ощутил себя полностью здоровым. Он не понимал, что паралич уже достиг шеи. Он умер 25 июня 1822 года в 11-30 утра в возрасте 46 лет.
Через несколько дней кредиторы распродали с торгов вещи писателя: мебель, платье, шитый мундир советника, гитару, скрипки, золотые часы, книги, гравюры Калло. Знаменитый писатель не смог оставить после себя ничего, кроме долгов.
Лишь один кредитор, владелец винного погребка «Лютер и Вегенер», простил долги писателя. Своим остроумием и даром собирать вокруг себя компанию, Гофман привлёк столько посетителей, что кабачок стал самым популярным заведением в округе.