Есть только гарь и кровь майдана, и нравственный закон внутри нас.
На Украине вопросы морали до недавнего времени были не на поверхности. Но все чаще они становятся актуальней. Общество разделилось на тех, кто мыслит и поступает по-закону, и тех, кто поступает по-совести. Первые - не могут понять поступков вторых. И наоборот. Одних - сажают и изгоняют, другие живут припеваючи. Тех, кто поступает по-совести - меньшинство. Но это и понятно. Потому что это - не просто в наш демократический век. Меньшинство, потому что людей мыслящих верно - не может быть много, говаривали мудрецы. Иначе мы жили бы в несколько ином мире.
Общество сегодня лишено даже компромисса. Ты должен четко понимать свое место в нем и быть верным своему выбору и принципам. Если ты не с "ними", значит, ты против "них". Но мы забываем о том, что правительства и законы не вечны, а нравственные принципы - всегда внутри нас. И изменить им мы можем только причиняя тем самым самим себе боль. Интеллигенция, формировавшая майданный дискурс в 2014 году изнутри, задавала событию траекторию в историческом процессе, все чаще начала рефлексировать о тех событиях. Тем не менее - даже у любого бездействия - есть своя мера ответственности. И любое преступление останется преступлением, даже если оно узаконено правительством.
Интеллигенция оказалась между молотом и наковальней - политическим дискурсом и совестью. Тем не менее - если человек не утратил своей индивидуальности, - он просто не может долго игнорировать голос своей совести, заглушенный улюлюканием майдана. По словам философа Х.Арендт, наступает тот момент, когда для самого человека становится невозможным жизнь с предателем или преступником в себе. В этом случае показателен случай, если не синдром поэта майдана Евгении Бильченко, которую травят сегодня и свои и чужие.
Общественность расколась на тех, кто Евгении по-чеховски не верит, и видит в ее перфомансах не более чем моральный релятивизм, тех - кто верит, и тех - кому пофиг. Народ посылал ее далеко и даже дальше - не в Москву, а на Донбасс - читать свои покаянные стихи. С чем нельзя не согласиться, поскольку ее эпатажный московский тур, вызывает сомнения в ее чистоте раскаяния и преображения. Ведь именно факт ее нахождения в Москве с антивоенными чтениями прямо указывает на Россию, как одну из сторон конфликта. Своим туром Бильченко в очередной раз размыла смыслы и скрутила многим мозги набекрень. Ее позиции так никто и не понял. Допускаю - и она это не поняла. И в этом ее беда. Ведь если ты научный сотрудник с тремя высшими гуманитарными образованиями - то как ты могла не различить добра от зла? Или - если ты все с самого начала знала, как человек образованный, то почему не пошла до конца - своим поступком убеждая общество в своей же правоте? Или это - горе от ума?
На этот вопрос уже был дан ответ Ханной Арендт, после ее репортажа о суде над нацистским преступником Эйхманом, апеллировавшем к тому, что он не ведал что творит, а был обычным бюрократом-счетоводом, видел он не фамилии им отправленных в газовые камеры, а не более - чем цифры. То есть - прикидывался дурачком. Из чего Арендт делает выводы, что причина, по которой мы не можем различать плохое от хорошего - находится в неумении мыслить. В неумении пользоваться инструментом под названием мышление, всячески пытаясь избегать библейской догматики и таких терминов как душа и внутренний голос. Потому что даже внутренний голос требуется в осмыслении. Мало ли - кто его нам нашептывает.
Бильченко сегодня можно было бы и не говорить, если бы ее случай не стал универсальным для большинства сегодняшней культурной украинской прослойки - синдромом. Они сегодня просто не могут реабилитироваться в глазах другой общественности. Во многом, конечно - по причине своего малодушия и центризма, балансирования и заигрывания как с левыми, так и с правыми. По причине того, что так и не осознали своего участия, роли, действия или бездействия в событиях 14-го года. Они так и не поняли - кто для них свои, кто - чужие. А быть между - в сегодняшней Украине - не просто, да и не правильно, не честно. То есть - по сути, раскаявшись во всем, эти люди ничего так и не поняли. Потому что осознание не может прийти вот так и сразу. Если человек уже сформированный, имеющий высшее гуманитарное образование, а в случае Бильченко - и не одно - не способен к различению Добра и Зла, как бы последнее не хотело казаться первым, то изменить в себе это уже не будет просто, потому что Зло уже внутри, и оно будет заглушать голос Добра. Причина, по которой мы не можем различать плохое от хорошего - находится в неумении мыслить, что еще не значит - быть образованным, писала Арендт, размышляя над процессом нацистского преступника Эйхмана, который она освещала. В неумении пользоваться инструментом под названием мышление, всячески пытаясь избегать библейской догматики и таких терминов как душа и внутренний голос. Потому что даже внутренний голос требуется в осмыслении. Мало ли - кто его нам нашептывает. Она считала; если способность отличать правое от неправого должна иметь нечто общее со способностью мышления, то мы должны быть способны «потребовать» ее осуществления от всякого человека, находящегося в здравом уме, и неважно, насколько он эрудирован или невежествен, интеллигентен или глуп. Противоставляя свою теорию кантовской этике о том, что причиной глупости может быть злое сердце, она доказывает обратное; что отсутствие мышления — это не глупость, (ведь подобное можно встретить даже у весьма интеллигентных
людей), и злое сердце — не причина. А злоба вызвана - отсутствием мышления. Созвучен ей и тезис А.Грамши, который говорит; «правильными являются элементарные понятия, которые появились естественным путем, без которых невозможен процесс мышления». То есть — существующие в нас имплицитно, а не взятые из вне.
Мера ответственности человека, Арендт видит в таких стадиях: криминальная, политическая, моральная, а также - метафизическая, налагаемая на тех, кто внутренне был против, но не имел сил оказать открытое сопротивление.
На этот вопрос уже однажды был дан ответ Ханной Арендт, которую вопросы морали волновали также, как и вашего слугу, особенно после ее репортажа о суде над нацистским преступником Эйхманом, апеллировавшем к тому, что он не ведал что творит, а был обычным бюрократом. То есть - прикидывался дурачком. Из чего Арендт делает выводы, что причина, по которой мы не можем различать плохое от хорошего - находится в неумении мыслить. В неумении пользоваться инструментом под названием мышление, всячески пытаясь избегать библейской догматики и таких терминов как душа и внутренний голос. Потому что даже внутренний голос требуется в осмыслении. Мало ли - кто его нам нашептывает. Она считала; если способность отличать правое от неправого должна иметь нечто общее со способностью мышления, то мы должны быть способны «потребовать» ее осуществления от всякого человека, находящегося в здравом уме, и неважно, насколько он эрудирован или невежествен, интеллигентен или глуп. Противоставляя свою теорию кантовской этике о том, что причиной глупости может быть злое сердце, она доказывает обратное; что отсутствие мышления — это не глупость, (ведь подобное можно встретить даже у весьма интеллигентных людей), и злое сердце — не причина. А злоба вызвана - отсутствием мышления. Созвучен ей - тезис А.Грамши: «правильными являются элементарные понятия, которые появились естественным путем, без которых невозможен процесс мышления». То есть — существующие в нас имплицитно, а не взятые из вне.
Ответственность по Арендт существует в таких стадиях: криминальная, политическая, моральная, а также - метафизическая, налагаемая на тех, кто внутренне был против, но не имел сил оказать открытое сопротивление.
1. Криминальная: я убивал своими руками, то есть был сознательным и активным соучастником организованного убийства — это относится к компетенции суда.
2. Политическая: которую испытывают как члены преступных организаций, потому что участвовали в создании этой человеко ненавистнической системы и в подавлении ее
противников — последствия должны определить победители.
3.Моральная: если закрывал глаза на преступления других — и, хоть вина эта ненаказуема, мы не имеем права устраняться, ответственность за произошедшее остается.
4. Метафизическая. Это она не дает нам жить не осознавая ее, и затрагивает тех, кто внутренне был против, но не имел силы, чтобы оказать открытое сопротивление. «Мы, которые выжили... предпочли остаться в живых, по той слабой, хоть и верной причине, что наша смерть никому бы не помогла. Наша вина в том, что мы живы». Таким образом он выступил против «коллективной вины» и заменил ее на заповедь «коллективного стыда.
Стих грохот майданных барабанов и ор толпы, развеялся черный дым Одессы, и майдан предстал в своем метафизическом ужасе. Многие наконец взвесили медийный дискурс власти и объективную реальность. Многих эта правда испугала. Потому что признаваться в том, что ты однажды отказался слышать свою совесть - всегда больно. Удел этого известен — от самоубийства Иуды до самоубийства различных "атошников", случаи которых СМИ зачастую сводят к бытовухе и неуставным отношениям, игнорируя вопросы морали и совести, потому что для нынешней власти в Украине - таких вопросов не существует.
Так или иначе, неуклюже, неохотно и угловато, творческая интеллигенция постепенно выходит из майданного дыма и морока, и медленными шагами, часто под улюлюканье и тех и других - выходит на единственную дорогу - к самим себе.
Молчаливое большинство на Украине с каждым днем растет. Государственный тоталитарный пресс, беззащитность при полном произволе судов, которых реформа даже не коснулась, разгул беззакония и преступности перешагнувшей черту "лихих 90-х", - вынуждает простого человека бороться за свои права самостоятельно. Страну покидают адекватные и наполняют различные подонки. Сегодня на Украине уже обычное явление, когда избивают полицию, перекрывают дороги под каким-либо ультимативным требованием. Все чаще случается самосуд. Стартовавшая безславная, и не имеющая в обществе никакой поддержки президентская предвыборная кампания опосредует медийный дискурс, освобождая для него информационное поле и сметая неугодных. Но давление государства на общество не может не вызывать ответного напряжения в последнем. И оно неминуемо растет. Только мечтатели о новом майдане, скорее всего будут разочарованы. Энергия майдана высвобождена и утилизирована. А социальные явления живы до тех пор, пока не исчерпают своего содержания. Это применимо и к обществу. Пассионарность майдана выместилась при отсутствии какой-либо консолидации и организации - в обычную анархию и уличный хаос, в отсутствие нравственности и человечности. Революции - не будет. Хотя - как раз сейчас она и возможна по многим признакам. Радикалов и полицию перестали бояться даже старики и женщины. Люди блокируют любые олигархические застройки угрожающие их жизни или экологии. На государственные институты плевать хотели. Каждый - сам за себя и за свою семью. В защиту государства никто не верит. Политическое - изгнано из мозгов и улиц - обратно в телевизор. Но напряжение в обществе тоже не исчезнет само собой. Оно должно найти выход, преобразовавшись во что-то другое, иначе - это может закончиться - самоубийством общества. Если вы думаете, что подобного не может быть, хочу вас предупредить, не стоит забывать, что законы, применимые к отдельно взятому индивиду - могут быть применимы и к обществу в целом.