Мне было больно смотреть на него, когда мы вышли прогуляться. Я знал, что хозяева живут очень долго, семь - восемь наших жизней. Но сейчас я был свидетелем заката этой долгой и во многом непонятной для меня жизни. Я видел, как жизнь выходит из этого тела. Как уже с трудом гнутся ноги и руки, как он стонет по ночам видимо от боли. Моя мать рассказывала мне, что её мать когда была еще совсем молодой попала к ним в дом и тогда хозяин еще был полон сил, он мог одной своей огромной сильной рукой поднимать огромные предметы. Он был энергичен и полон сил. Она рассказывала, как они вместе ходили на охоту и он мог на расстоянии убивать зверей и посылал её за ними. Хозяин всегда был очень добр к нам, он поил и кормил нас, заботился обо мне когда я был совсем маленьким, и помогал моей матери ухаживать за мной когда я болел. Хозяин был огромного роста, в три или четыре раза крупнее меня. Но в то же время он был поразительно беспомощен в некоторых абсолютно элементарных для меня вещах. Но сейчас, когда он шел за мной, опираясь на эту палку и с трудом переставлял ноги, я очень грустил и любил его еще больше, внутренним чутьем я чувствовал, что осталось совсем немного до самого страшного. Сколько радости мне доставляло каждый раз, когда он возвращался домой, я со всех ног и бежал его встречать, а он всегда очень ласково разговаривал о мной на своем непонятном но таком мелодичном языке. Я всегда его понимал с полу слова, когда он доволен, а когда злится. Но сейчас все это было не важно. Я подбежал к хозяину и заглянул в его добрые но усталые глаза. И он привычно и очень тепло потрепал меня за ухом.
- Ну что Джек, иди гуляй, гуляй. А я вот тут посижу на лавочке. И старик с трудом примостил свое тело на лавочке в парке, а золотистый ретривер, побежал вглубь деревьев.