Любовь Степановна что-то кричала под звон бидонов и шум проносящихся автомобилей и спешила навстречу, как может спешить семидесятипятилетняя женщина на артрозных ногах.
В нормальных документальных фильмах про Америку ровесницы Любови Степановны тоже толкают перед собой по Брайтон Бич коляски с продуктами, передвигаясь от одной торговой лавки до другой. Коляски в этом возрасте – необходимость – дополнительная точка опоры и страховка. В коляске у Степановны - не покупки, а бидоны с пойлом для козочек, без которых женщине, всю жизнь проработавшей машинистом паровых котлов, прожить практически невозможно.
Дважды в день ветеран социалистического труда преодолевает дистанцию от своей квартиры до хозпостроек, возведенных сорок лет назад на волне брежневской продовольственной программы. Путь ее лежит через магистраль областного значения, через пешеходный переход со знаками на обочине и дорожной разметкой. Хотя все сделано по правилам, переход остается самым опасным участком для пенсионерки в предместье промышленной столицы Урала.
История, о которой спешила мне рассказать Любовь Степановна, случилась на этом самом переходе. Потрясенная женщина не знала ни имени, ни звания полицейского, с которым она имела дело, а только повторяла: « Да баскенький такой!» и по старой привычке именовала его «милиционером».
Казалось, чего проще – известно время и место события, остается узнать, кто из правоохранителей мог в этот момент там находиться. Начали с ГИБДД – безрезультатно, связались с ППС, с ПДД, со службой участковых – тщетно. Две недели поисков с привлечением пресс-службы управления внутренних дел не дали результата. «Баскенького «обнаружить не удалось.
На днях вновь окликнула меня Любовь Степановна. Вместо тележки она катила перед собой санки с бидонами и сообщила: «Вчера опять случилась та же история! Я только заехала на переход, на голый асфальт, и тут остановилась машина с мигалкой. Выскочил милиционер, подхватил меня под руку, другой рукой зацепил тележку и помог форсировать асфальт. Пожелал доброго здоровья, счастливой дороги!»
- Тот же самый, баскенький? – спросил я.
- Нет, тот был постарше, а этот совсем молодюсенький, как мой внук, и тоже баскенький!
Такая вот предновогодняя история. И не сказка – могу дать телефон Любови Степановны. А слово «форсировала» - это из лексикона ее покойного мужа, трюмного машиниста, старшины первой статьи.
Ни номера патрульной машины, ни личного номера полицейского на бляхе пенсионерка не запомнила. Искать «неизвестного героя» мы не стали.
