- Евгений Германович, сложная или легкая у вас писательская карьера?
- Вы знаете, я бы сказал, что легкая, потому что я никого ни о чем не просил, мне как-то все приходило само. Я просто знаю, как бывает, да вот даже знаменитая Роулинг, она в пятнадцать или двадцать издательств посылала своего Гарри Поттера - и все отказывали, считали это полной ерундой, чем, возможно оно и является. Но я шучу, конечно, на самом деле за этим что-то есть, если столько людей читают - это не зря.
Я знаю некоторых наших известных писателей, которые в течение четырнадцати лет не могли опубликоваться. Это очень непросто. Вот представьте себе, что человек занимается неинтересной работой и у него один свет в окне - это то, что он пишет. И его никто не печатает, даже смотреть никто не хочет. Так можно впасть в отчаяние.
Тут ведь может комплекс большой вырасти у человека. Вот его никто не печатает, и жена смотрит, как он ежедневно посылает в какой-то очередной журнал или издательство свою повесть, в которой она знает каждую запятую, а где-то ее и читать не хотят. Ему самому тяжко и перед женой стыдно и все. Но у меня было по-другому - и вот почему. Я, когда начал писать, был доктором филологических наук, меня надо еще поругать уметь так, чтобы это было квалифицированно.
Но я шучу, дело не в этом, дело во мне. Я был реализовавшимся человеком до писательства. Понимаете, тут встает вопрос реализации, очень важный вопрос. Это не шкурное какое-то движение, чего-то там достичь - нет, каждый человек хочет самореализоваться и это его обязанность перед богом. Но когда не получается - это тяжело. И вот эта самореализация, она жутко давит, рождает комплексы - и вот этого у меня не было. И может быть, поэтому мне не надо было ни к кому проситься, просить помочь.
Я нескольким текстам помог быть опубликованными, но это не значит, что все они имели счастливую судьбу. Если текст не очень, он и не пойдет дальше.
В связи с этим я вспомнил шутку. К Моцарту пришел молодой композитор и говорит: «Вы не можете мне объяснить, как писать симфони», Моцарт отвечает: «А вам не рано?», молодой композитор говорит: «Но вы же написали свою первую симфонию в восемь лет», Моцарт на это: «Но я никого не спрашивал, как это делается».
Я не имею возможность читать чужие тексты, мне хватает 120 романов в год, которые я читаю как член жюри премии «Ясная поляна», но иногда я вижу, что человек, не в театральном поведении, а во внутреннем облике, близок к отчаянию - и тогда я пытаюсь что-то сделать.
На самом деле судьба тех, кто начинает писать, очень непроста, но я хочу сказать - нельзя отчаиваться. Хорошие тексты обязательно попадут, это я говорю не в качестве «утешительного приза», а с глубокой убежденностью, что это правда. Потому что издательства заинтересованы в хороших текстах, заинтересованы в том, чтобы были новые люди, новые лица. Такие книги покупаются живее и охотнее, что издательству выгодней.
Я не знаю ни одного хорошего текста, который бы не был опубликован. Поэтому, несмотря на сложности, не надо вешать нос, все состоится в свое время. Поэтому надо рассчитывать на себя, верить в себя и не отчаиваться.