Никто тогда не слышал о последствиях связи с наркоманом. Какие дети могут потом появиться на свет. Как вообще жить? А ребенок появился. Совершенно больной. Волчья пасть, заячья губа, отсутствие мочевыводящего органа, не опустившиеся яички, порок сердца. Никаких квот, льгот и прочей помощи от государства. Только врачи помогли советом. Оставить малыша в больнице и не забыть придти через полгода, чтобы написать официальный отказ от родительских прав. Тогда ребенка переведут в дом малютки, а позже еще куда-нибудь, если доживет. А на счет доживет ли, никто ничего не гарантировал.
И Люба оставила сына в больнице. А куда она его возьмет? Как покажет соседям, родственникам, а главное, как она сама сможет на него смотреть? Ей и первой минуты за глаза хватило. Потом еще послеродовая депрессия, усиленная чувством вины. За то, что родила такого ребенка, за то, что бросила его в роддоме, за то, что сама жива и здорова. Любу никто не осуждал, шептались, конечно, но в глаза говорили только слова утешения, соболезнуя от самого своего здорового сердца.
Прошло полгода. Это время было для Любы настоящей пыткой. Каждую ночь ей снился покинутый ребенок, изуродованный еще в утробе матери, ребенок, сразу же после рождения никому на этом свете не нужный. Без имени, без отчества, без фамилии. Кроме даты рождения и паспортных данных роженицы ничего у него не было. Как и тепла, заботы, должного ухода. И люба пришла в больницу. Писать заявление, но не об отказе, а о добровольном изъятии у государства под свою ответственность маленького инвалида по рождения.
Она назвала его Мишей. Ласковое и нежное имя добавляло Любе столько нестерпимой боли, что она бесконечно целовала его ножки, лишний раз, избегая смотреть сыночку в умные внимательные глаза. А глаза у Миши были мамины. Развивался малыш замечательно, интеллект его был сохранен, он не простужался, не капризничал, будто был очень признателен, что кто-то о нем заботится.
Люба получала копейки от государства, работала изо всех сил, никогда не отказывалась ни от чьей помощи и копила деньги на дорогостоящие операции. Сначала Мише исправили волчью пасть, пересаживая кожу с ягодичек, потом заячью губу, потом опустили яички на место, потом нарастили детородный орган. Только с сердцем ни чего сделать не могли.
Миша рос любознательным и способным ребенком. Были проблемы с речью, но ему это не особо мешало. Друзей было не много, но они были, а это главное. Больше всего Мише нравились шахматы. А еще он много читал, слушал музыку и бесконечно любил свою маму. Люба была счастлива. Врачи предупреждали Любу о том, что жизнь ее сына может оборваться в любой момент, сердце с трудом выдерживало его физическую силу и Люба, как могла, берегла мальчика. Она старалась успеть дать сыну в его короткой жизни все, что только сможет.
Жизнь Миши оборвалась внезапно. Когда ему было всего тринадцать лет. Люба была ошеломлена, не готова, и восприняла смерть ребенка страшным ударом судьбы. Еще одним. Она смотрела на него в последний раз, такого красивого и умиротворенного, лежащего в гробу и словно слышала его шепот: «Мама я всегда буду любить тебя. Спасибо, что ты у меня есть». Люба плакала и отвечала, глядя в небо: «Спасибо, что ты подарил мне так много счастья, сынок».
Для нее жизнь дальше не имела смысла, она выпила все Мишины лекарства, что оставались в доме, прочитала последнюю молитву у его портрета, поставила рядом свою фотографию, зажгла свечу и тихо отошла туда, где ее ждал вечный покой.
