Забегая немного вперед, скажу, что мне пришлось участвовать в высадке первого в истории крупного парашютного десанта под Минском осенью 1934 года.
Здесь приземлились не десятки, а сотни парашютистов, одновременно раскрывших купола над головами многочисленных наблюдателей, в том числе и зарубежных военных делегаций. Тяжелые воздушные корабли шли непрерывным потоком над громадным полем в яркой синеве неба. Необычайно красивое зрелище представляли девятьсот с лишним вооруженных парашютистов, плавно спускавшихся под шелковыми куполами своих парашютов.
Нс успели еще приземлиться первые парашютисты, как в небе снова появились самолеты, выбрасывая новые группы парашютистов. Несколько секунд свободного падения — и в воздухе вспыхивал огромный букет куполов. Временами казалось, что этот букет закрывал собой все просветы голубого неба: настолько была хорошей кучность выброски. С каждого самолета одновременно отделялось по 20—25 парашютистов. Одни приземлялись, другие открывали парашюты, третьи покидали самолет—так беспрерывно шла выброска первого в мире массового парашютного десанта на полях Белоруссии.
Как только парашютисты приземлялись, они строились в боевые порядки и устремлялись к объектам действий.
Впервые увидев такое большое количество самолетов и парашютистов, я, естественно, как и все наблюдавшие с земли за высадкой воздушного десанта, был восхищен мощью армии нашей страны.
Но вот наступила и моя очередь прыгать с самолета.
До земли оставалось совсем немного, видны были распростертые внизу купола парашютов, идущие на приземление, и бегущие по полю парашютисты. Однако меня несло к группе зрителей, которые не были похожи на парашютистов и никуда не передвигались. Я понял, что, очевидно, это военные делегации чехословацкой, французской и других армий, о прибытии которых на учение нас предупреждали до вылета. И конечно, здесь должен был быть наш любимый Народный Комиссар Обороны К. Е. Ворошилов, а с ним прославленные полководцы Красной Армии, герои гражданской войны. Это меня взволновало больше, чем сам прыжок с парашютом. Начал применять скольжение, чтобы уйти в сторону, но это не помогло, и я легко приземлился метрах в тридцати от этой группы. Быстро освободившись от подвесной системы парашюта, решил поскорее присоединиться к бегущим парашютистам и уйти на сборный пункт своего отряда. Но не успел. Ко мне спешил какой-то военный товарищ, а с ним иностранный офицер. Судя по форме одежды, это был француз. Такой встречи я, конечно, не ожидал и не совсем ясно себе представлял, как в данном случае вести себя. Представился подошедшему ко мне комбригу, доложил, что материальная часть парашюта работала хорошо и сам чувствую себя отлично. Он в свою очередь представил меня французскому полковнику, который, пожав мне руку, спросил, на парашюте какой системы прыгал — французской— «Жюкмесса» или американской—«Ирвинга»? Я ответил, что прыгал, как и все парашютисты, на нашем советском парашюте, и показал заводское клеймо на куполе и ранце парашюта. Видимо, мой ответ его удивил, он потрогал руками шелк купола и стропы.
— Очень ли вы волнуетесь при отделении от самолета, не страшно ли прыгать? — обратился он ко мне.
— Немного волнуюсь, но прыгать не боюсь, — ответил я французу.
— А как чувствуете сейчас, после приземления?
— Отлично.
Мне нужно было торопиться к своим десантникам, к тому же давать интервью иностранным гостям не был уполномочен, поэтому я обратился к комбригу с просьбой разрешить мне выполнять поставленную задачу. Он поинтересовался, какая задача поставлена моему отряду и кто у меня будет соседом справа и слева при ведении «боевых действий». Удовлетворившись ответом, комбриг весело улыбнулся мне и сказал:
— Молодец! Можете идти выполнять задачу!
Француз пожал мне руку и от себя добавил:
— Желаю вам удачи в вашей опасной, но интересной боевой службе!
Я с облегчением вздохнул и побежал к своим.
За образцовое выполнение задачи всему личному составу воздушного десанта командование объявило благодарность, многим вручили ценные подарки. Я получил от Наркома обороны часы, от ЦК ВЛКСМ — грамоту, а все командиры взводов отряда, которым я командовал, — памятные подарки от командующего войсками Белорусского военного округа.
В числе других командиров, отлично выполнивших поставленную задачу, я был приглашен правительством Белоруссии на прием, состоявшийся в Минске. Здесь в простой и дружеской обстановке впервые близко увидел Климента Ефремовича Ворошилова и многих легендарных героев гражданской войны.
В следующем, 1935 году в этом же Белорусском военном округе был выброшен воздушный десант еще большего состава. Кроме 1800 парашютистов, покинувших в небе тяжелые воздушные корабли, высадился посадочный десант в составе 5700 человек с тяжелым вооружением, автотранспортом, легкими танками и бронемашинами.
Почти одновременно с высадкой воздушного десанта в Белоруссии 14 августа 1935 года на Украине на учениях Киевского военного округа, в тылу «противника» приземлилось 1200 парашютистов, вслед за которыми был высажен посадочный десант в составе 2500 человек с боевой техникой.
Подобные опыты десантирования войск дали полное основание Наркому обороны товарищу К. Е. Ворошилову в своем выступлении на Первом Всесоюзном совещании рабочих и работниц стахановцев в 1935 году следующим образом охарактеризовать достигнутые нами успехи в воздушно-десантном деле:
«Должен вам сказать, товарищи, что парашютное дело — это одно из наиболее тонких и технически сложных искусств — освоено Красной Армией и освоено не как спорт только, закаляющий мужество, а как важная отрасль нашей боевой мощи...
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!