История первая «Я тебя слышу».
Маленькая плотненькая девочка, которой еще нет трех лет, похожая на старушку. С торжественным именем Эвелина. Она всё время плачет. По любому поводу. Как же меня это раздражает! «Плакса-вакса, прям всё внимание ей. Вот брось всех ясельников и вокруг неё одной прыгай!» - думаю я. «Эвелина, что опять, опять ты плачешь!?» - раздраженно говорю, реагируя на её сто восьмидесятый плач за всего три часа.
И в какой-то очередной момент у меня вдруг щелкает в голове: «А почему именно специально привлекает внимание? Почему эмоциональность воспринимается истероидностью? А, если просто эмоционально нестабильна? А, если небезопасно среди чужих взрослых? И даже, если истероид, они же тоже внимание привлекают к себе не просто так». Замечаю, что, чем больше я злюсь, раздражаюсь на Эвелину, тем сильнее она плачет.
После такой рефлексии происходит принятие девочки. Я участливо интересуюсь, что с ней, как помощь. Количество слезливых сцен сокращается, а главное, они быстро заканчиваются. Забота и внимание взрослого к девочке стабилизируют ее нервную систему.
Эвелинка будет такой в детском саду до школы. Её легко вгоняли в слёзы обстоятельства и сверстники, которые использовали качество девочки, чтобы подразнить. Но мы с ней разбирали, что испугало, привело к слезам. Эвелина успокаивалась и начинала улыбаться.
В тоже время это была (и сейчас, конечно, есть, уже большая) очень общительная, жизнерадостная, отзывчивая, добрая девочка. И нам, взрослым, важно, видеть эту многогранность.
История вторая «Тени маленького человечка».
В группе малышей был ребенок - аутист Андрей. Он на своей волне. Лежит, сам с собой смеется, ходит, ест по чужим тарелкам и не замечает этого, убегает. Ему еще два года восемь месяцев. Андрей не разговаривает.
А Рома – трехлетний мальчуган, никакой не хулиган, портящий дисциплину, активный, живой, разговаривающий.
Однажды Андрей очередной раз, лежа на ковре, играл сам с собой. Рома подошел к нему и смотрит. Вдруг взгляд его стал странным, я почуяла что-то неладное. И не зря. Рома посмотрел вправо, затем влево, не увидел взрослых и других детей (я же сидела напротив), подошел к Андрею и поднял над его ладошкой ногу, желая причинить боль мальчику. Выражение лица у Ромы было примерно такое, как у тирана, который приготовился мучить свою жертву. Он, конечно, вроде бы всё предугадал, ведь Андрей не скажет, кто наступил ему на руку и даже не покажет, а только заплачет. Не предугадал одного: я увидела, что Рома собрался делать и громко сказала: «Убери ногу. Нельзя давить на руку Андрею. Нельзя его обижать». Затем и Роме, и детям объяснила, что мы не деремся, не наступаем на руки, не толкаемся не потому, что взрослые поругают, а потому что другому человеку больно!
История третья «Так ли ему все равно?»
Об этом мальчике я уже писала в статье «Меня бить нельзя». Это Андрей, который часто деток обижает. А, когда к нему подходишь беседовать, даже на поддерживающие темы, то он делает вид, что ему всё равно, не слушает. На занятии Андрей любит встать и продемонстрировать: «Мне это неинтересно. У меня свои дела. » И вот, как-то я у деток, возобновив занятия групповые, спросила: «Помните, как меня зовут?». Все детки не ответили, а Андрей сказал четко и уверенно: «Оксана Владимировна». А я подумала, что есть у меня не одна история в моей практике, когда ребенок демонстрировал пренебрежения к моим занятиям, а потом становился ярым поклонником их. И что не всё такое в мире, как выглядит.