- В общем-то мне все понятно, - захлопывая серую папку с надписью "Дело", девушка откинулась на спинку стула, - я напортачила, мне и отвечать в следующий жизни. Ок. Принимается. Список косяков очевиден - порядок возмездия тоже.
Сидящий напротив мужчина в черном костюме, очках и ботинках даже не пошевелился.
- А у меня есть право на последнее желание перед новым воплощением? Все-таки я не совсем плохую жизнь прожила, и многому научилась, - девушка поковыряла пальцем стол и закатила глазки, откровенно заигрывая со служителем порядка. В конце концов, после смерти-то чего уж выпендриваться и строить из себя правильную и положительную - вон, целое "Дело" успели за недолгих семьдесят лет насобирать.
- Какое?
- У меня есть небольшие такие ... претензии к вашей конторе. - девушка увеличила грудь до пятого размера, навалилась ею на стол и пошло облизала губы. - Хочу равноценной сатисфакции, прежде чем по списку идти чалиться в новой жизни.
Каменная статуя напротив приспустила очки и выдавила:
- Слушаю.
- Отлично! - хлопнула руками по столу, материализовала жвачку, открыла упаковку, запихала три пластинки в рот, задумчиво скатала обертку в шарик и бросила в угол. - Есть два эпизода в моей жизни, когда мне кажется, что контора ваша немного накосячила. Если всё остальное я могу понять, как уроки жизни и наставление на путь истинный и бла-бла-бла так далее, то вот эти два момента - ваши косяки. Давай, сканируй мозг!
Черный человек только шумно вдохнул воздух, обработал информацию (во всяком случае, в черных очках что-то матрично промелькнуло) и процедил:
- Допустим. Что вы хотите?
- Для начала - виновника в студию! Ведь должен же быть кто-то, кто регулировал этот процесс? - взмах руками Эйса Вентуры здесь пришелся как нельзя кстати, потому что незамедлительно в комнату вошел выбеленно-снежный молодой человек с нервным изломом губ, тонкими длинными пальцами и огромными белыми крыльями за спиной.
- Ну прям мечта слэш-анимешников и фантазайников! - выдохнула девушка, поднялась со стула и стала обмахиваться веером, - А пусть он уши отрастит, как у эльфа, а?!
Ангел сдвинул зрачки глаз на миллиметр в сторону мужчины в черном, тот нано-миллиметром кивнул. Ушки выросли.
- Задрочибельно! Королева в восхищении! - сатисфактор, хлопая в ладоши, направилась к белобрысому, надувая на ходу жвачный пузырь и звонко лопая его перед самым кончиком аристократического носа.
- Вот скажи, мне, мил друг, - обходя его по кругу, начала девушка - где тебя, гаденыша, носило, в том далеком 1989 году? - она выдернула из его крыла перо, и бледный дернулся. - Летом? Когда я, в Чирчике, ничего не подозревая, побежала на утренний сеанс для каникульных бездельников? - еще перо "вжик", и огромные крылья нервно затрепетали.
- Я понимаю, - продолжала она, - если бы ты нам по ошибке порнуху поставил! Хотя, в 89 году это нереально было, но тем не менее... Все, что угодно, но!!!.... "Босоногий Гэн"??????
Девушка встала перед ним глаза в глаза:
- Нас было человек десять в пустом зале кинотеатра, детей! И мы все ревели от того ужаса, что творился на экране: горящие заживо дети, умирающие младенцы, покрытые синими пятнами, два парня шести лет, разыскивающие еду для матери, пожары, голод, и раскрытые в крике рты с огромными глазами...
Бескровный в упор смотрел на девушку, и из уголка его блядски красивого глаза потекла слеза. Одинокая, трагическая, правильная.
- Ты! - она ткнула его пальцем под ключицу, - перьевая подушка! Где ты был, когда я пошла в кино смотреть "Ералаш" в 1992 году, а вместо этого нам показывали фильм "Враг мой"? Пески, зыбучие-ебучие пески и твари, которые затягивают тебя туда, лишь ты потеряешь бдительность, и рвут на части! Иноплатетяне-мужчины, которые рожают детей в этих гребаных песках и погибают!
Крылья дернулись в попытке обнять, но презрительный взгляд девушки остановил даже движение воздуха.
- Стоп, паренек вихрастый, - ткнула она снова его пальцем, - ты знаешь, каково это выть пол фильма от безысходности и ужаса? И не найти в себе сил уйти. Плюнуть и уйти. Ведь нас воспитывали сильными людьми, которым море по колено и Эйфелева башня по трусы! И я, такая сильная, выхожу из кинотеатра с искусанными руками и ощущением полного пиздеца в душе! - голос срывался, и быть ледяной королевой не получалось.
- Ваши претензии обоснованы, - подал голос черное изваяние, - в оба эти момента он пренебрег своими обязанностями.
- Тварь! Я даже не сомневалась! - И вкусным, смачным ударом под дых пернатый сложился пополам. - Жаль, что ты ничего не чувствуешь. Я не дура, понимаю. - Пауза. - Но мне было приятно.
Бледнолицый медленно поднялся и выпрямился как струна. Только крылья немного подвяли. Девушка повернулась к независимому свидетелю, заправляла перья в прическу:
- Я могу задать последний вопрос?
- Ваше право.
Она постучала носком туфли об пол и обернувшись выдохнула:
- Где ты был, когда я задыхалась потом в своих кошмарах? Плутала по бесконечным коридорам и бежала от этих песчаных тварей? Утыкалась в стены, куда приводили меня кривые лестницы и тонула в мутных реках, запутавшись в осоке, и видела эти лица? Заставляла себя кричать во сне, чтобы проснуться? А проснувшись, готова была умереть от этой безнадежности, безысходности, беспомощности и одиночества?
Она подошла к пепельному, уткнулась лбом ему в грудь и прошептала:
- Где был ты со своими крыльями, когда был так нужен?
Тот мелко задрожал. "Прости" - шептали перья, "прости" - перебирали пальцы в волосах, "прости" - целовали губы в макушку.
- Что Вас успокоит? - подал голос аристократический трубочист, - что Вы хотите в качестве сатисфакции? - практически прошипел он последнее слово.
Пожилая женщина долго смотрела в глаза седому ангелу. "Прости" - моргнули ее глаза.
Она отошла к столу и устало опустилась на стул. Постучала пальцами по серой папке:
- Пусть ему снятся те же самые сны, что мне, и тем детям, кто был со мной... Лет на сто хватит... А потом я вернусь, - она обернулась к пернатому и подмигнула - тогда и свидимся, да? Напьемся напару какой-нибудь амброзии алкогольной, наведем кипиш в этом вашем перевалочном пункте и простим друг друга. Не такая уж это и драма по сравнению с бедой того же Босоного Гэна. Так, мелочные разборки в вашем бесконечном масштабе.
Черно-пиджачный дернул плечом, ангел прошептал "Принимаю" и исчез.
В комнате похолодало.
- Вы готовы?
Вздох. Собраться с силами. Настроиться.
- Да. Поехали. Только... одну секунду...
Женщина вытащила перо из прически, обмакнула в чернильницу на столе и размашисто наискосок по всей папке навела "Прощаю". В ту же секунду оба превратились в облака и растворились.
В пустой комнате порыв ветра встрепенул листы Дела и зашелестел, перебирая их. Если прислушаться, то можно было даже услышать слово, закладкой упавшее между страницами.
