Поскольку я был из простой пехоты, то давно привык к тому, что понукали нами все, кто хотел и как хотел. От офицеров только и слышали: «Взять эту высоту, взять тот холм, выбить фрицев из хутора! Вашу мать, встать в атаку!» Обидно об этом говорить, но это было именно так, хотя поднимали нас в полный рост совсем не злобливо, а как бы между прочим. Мат комроты или комполка вперемежку с приказами мы воспринимали совершенно нормально, так как сами считали себя серой шинельной скотиной.
Нас никогда не посвящали в то, например, какая задача поставлена перед дивизией, или как называется хутор, в котором нам предстоит сойтись насмерть с гитлеровцами. Рядовой боец армии Страны Советов был обычным, не отягощенным комплексами бараном, и только политработники, которые постоянно были рядом с простой солдатнёй, иногда делились с нами скудной информацией о том, что вообще вокруг происходит. Однако, несмотря на всё это, когда среди офицерского состава попадались порядочные люди, а такое случалось часто, простые пехотинцы и пулеметчики относились к ним хорошо.
Но молодых лейтенантов и ротных, которые обитали близко к передовой, как правило, враги быстро вынуждали усопнуть и отдать концы. Дела шли совсем, как на обычном Божьем промысле. Пули и осколки особо не выбирали траекторий, и глумились над любым, кто вставал на их пути. Тыловые крысы отсиживалась в штабах, поэтому никого из полковников или генералов я сейчас даже не могу вспомнить. А у линии фронта офицеры всегда старались быть немного добрее, чем обычно, так как не могли знать заранее, от кого получат пулю - от врага в лоб, или от сирого замызганного подчинённого в спину.
Сирая «пехотная скотинка» А. Гранов. Кем мы были на той войне.