Лёгкий летний ветерок наполнял озеро мелкой рябью. Но несмотря на это, полную луну, отражавшуюся в нём, можно было разглядеть хорошо. Она как маяк освещала округу и указывала путникам нужный курс.
На берегу лежала покойница. Красивое лицо, изуродованное посиневшими губами и глазами, наполненными кровью, сияло под лунным светом. Спутавшиеся волосы были разбросаны вокруг головы. Платье перепачкалось песком и илом, прилипло к худощавому телу. Сердце давно уже перестало биться, но душа её покой не обрела. Покойница ещё не знала, что обрекла себя на вечность в теле русалки – проклятой и отвергнутой всеми грешницы.
- Не вытерпела жить, видать. – тихим скрипучим голосом сказала Аглая, сидящая возле девушки. Она нежно гладила её по лицу, смотря в открытые луне глаза. – Не бойся, милая. Мы все через это прошли. Тебя никто не осудит, никто не оскорбит, но мира и спокойствия не жди. Ты же этого ведь хотела, покоя. – Она оторвала свою руку от бездыханного тела и резко отвернулась, поглядев на небо. – Пора!
Аглая встала. Нечёсаные волосы, до этого лежавшие на ее плечах, слетели вниз. Бледная кожа её нагого тела, наполненная лунным светом, сияла и было впечатление будто и не русалка она вовсе, а что-то бестелесное. Лицо Аглаи было покрыто рытвинами и шрамами, а местами виднелись блестящие чешуйки, которые можно было заметить не только на лице, но и по телу русалки. Её длинные ноги заканчивались не ступнями, а чем-то похожим на утиные лапы, от чего походка её казалась неуклюжей. Все эти недостатки скрывались за темно синими бездонными глазами Аглаи, один взгляд которых заставлял забыть обо всем на свете и повиноваться воле безобразного существа.
Аглая подпрыгнула, закружилась и начала свистеть. Ветер стал сильнее. Заскрипели деревья. Птицы истошно начали кричать, вторя обезумевшей русалке. Прыжки и кружение стало напоминать танец, хотя движения все были невпопад. Птицы кружили вокруг неё, соединяясь с синеглазой бестией в едином порыве. Подпрыгнув в очередной раз, Аглая ударилась о землю и затихла.
Вода в озере забурлила. Ветер стих. Птицы умолкли. Аглая тяжело дышала, вглядывалась в неспокойную воду, чего-то ожидая. В воздухе вдруг зазвенела тишина. Даже бурлившая до этого вода успокоилась.
Раздался звонкий хохот. Разрывая водную гладь, начали выныривать сестры русалки. Нагие, в рваных сарафанах шли они на встречу новой подруге. С подношениями они выходили из озера, кладя их подле бездыханной девушки. Русалки преклонялись перед новоприбывшей и целовали её в губы, завершая своё приветствие.
Тем временем Аглая снова пустилась в пляс. Она кружила, прыгала и звонко смеялась, приглашая других присоединиться к ней. Снова начал подниматься ветер. Русалки всё прибывали. Пока одни завершали приветствие, другие начинали отмечать пришествие новой сестры в их мир. Хохоча, прыгая, танцуя, все они пытались заглушить ту боль, которая разрывала их души. Нет, они не радовались, они горевали, но только так в праздности и веселье они могли сохранить оставшиеся капли рассудка.
Последние гости прибыли, последние дары были возложены. Русалки утихли. Они встали вокруг бездыханной девушки и завели хоровод. Аглая запела песню, звонкая мелодия которой тянулась по округе. Медленная она словно вязкая жижа распространялась вокруг озера и гипнотизировала всё вокруг.
«Ой пойду млада в тёмный лес,
Пойду млада в тёмный лес,
Лиственный мой венок,
Ой лиственный дорогой.
Ой сорву млада кленовый лист,
Сорву млада кленовый лист,
Лиственный мой венок,
Ой лиственный дорогой.
Ай я старости не хочу,
А я старости не хочу,
Лиственный мой венок,
Ой лиственный дорогой.
Ой я венок свой отпущу,
Ой я венок свой отпущу,
Лиственный мой венок,
Ой лиственный дорогой.
Милый его мой принесёт,
Милый его мой принесёт,
Лиственный мой венок,
Ой лиственный дорогой.
Старость мою себе заберёт,
Старость мою себе заберёт,
Лиственный мой венок,
Ой лиственный дорогой».
Зашуршали ветки кустов, затрещал сухостой. Из-за лесной опушки вышел молодой человек с венком из кленовых листьев. Он шёл, не отдавая себе отчёта, что делает, сознание его будто отключили, и он витал где-то очень далеко. Но чем ближе он подходил к шабашу, тем яснее становился его ум, пелена спадала с глаз. Он понимал, оплата за содеянное близка, бежать бессмысленно, но так хочется.
Русалки разорвали хоровод и прекратили петь. Гипнотическая мелодия эхом растворилась в чащобе. Сознание вернулось окончательно к молодому человеку, который вдруг понял, что конца не избежать. Русалки взмыли ввысь, истошно выкрикивая бранные слова, они колотили парня, рвали его одежду. Он было пытался отбиваться, но тело его не слушалось, а ноги, казалось, вросли в землю.
Тем временем Аглая вновь двинулась к покойнице. Взяв ржавый нож из кучи с подношениями, она вложила его девушке в руку. Аглая наклонилась к её уху и шепнула.
- Покоя ты не обретёшь, но мы дадим тебе возмездие. Разве может быть что-то лучше его?! Вставай!