Привет, Вселенная Дзен!
Надо сказать, что рисовала я неплохо. Но дисциплина – это то, с чем я работаю до сих пор. И, стоит заметить, не достигла глобальных результатов. Меня никто и никогда не контролировал в учебе и хобби, я всегда либо делала все сама, если мне это нравилось, и я хоть что-то понимала, либо забивала.
Что касается школы, в понятных мне предметах всегда все получалось само собой. С изостудией сложнее. Начинала ходить стабильно с начала месяца или новой четверти, стоило пропустить – и вся система разваливалась. Приходилось снова брать себя в руки и выстраивать график посещений.
Учась в девятом классе, я поняла, что мой выбор дальнейшей профессии очевиден. Так, на 10-11 годах обучения по алгебре и геометрии еле наскребывалась тройка. Осознание, что гуманитарий во мне живее всех живых, придавало уверенности, что рисовать – мое призвание. Поэтому, четко вырисовывался план подготовки к художественному вузу или колледжу. Как получится.
Программа изостудии вообще была рассчитана на 5 лет. Закончила я ее в 8 классе, только из-за того, что много пропускала и раньше сертификат об окончании мне просто не могли вручить. Следующие три года до выпуска из школы я посещала студию вне программы. Чтобы готовиться к поступлению и чтобы рука не теряла навыка. Ведь стоило месяц не поработать карандашом и приходилось осваивать штрихи заново.
Каждый из современных взрослых может сравнить это с письмом от руки. Если вы работаете исключительно за компьютером, взявшись за ручку, чтобы вывести более-менее приличный почерк, вам потребуется приложить усилия. То же самое с рисунком. Рука либо поставлена и ты без труда наносишь штриховку, либо ей требуется время, чтобы прийти в себя. Поэтому, мое творчество продолжалось.
Учителям в школе я нахально заявляла, что мне не нужна дальше их математика, я буду рисовать. А маме приходилось краснеть на собраниях, что я совсем скатилась в точных науках. Тогда как остальные ребята на тестах по профориентации писали, что хотят стать банкирами, юристами и экономистами. Для меня это был темный лес. Но я понимала, что отличаюсь интересами от остальных.
Я обожала историю с обществознанием, русский и литературу, черчение и МХК. По этим предметам списывали у меня. А один одноклассник, уже после окончания школы на встрече выпускников рассказал мне о своей обиде. Я не нарисовала ему что-то по ИЗО или черчению. Его оценка за четверть зависела от этой работы. Он получил тройку и все еще винил в ней меня.
На остальные уроки я приходила посидеть. Я в маске.
Если с учителем и одноклассником у доски уравнения имели хоть какой-то смысл, то дома для меня это были неизвестные письмена. Иногда за домашку я получала четверку, только если успевала списать у более грамотной одноклассницы. Если они не соглашались оказать медвежью услугу, или сама не успевала попросить – вообще не притрагивалась и оставляла пустоту в тетради. Либо не сдавала на проверку и получала ту же двойку.
Мама, конечно, ругала меня за плохие оценки, но понимала, что помочь ничем не может. Она не понимала математику сама и только советовала ходить на дополнительные занятия. Просить, чтобы мне объясняли еще и еще, до тех пор, пока не пойму.
Между прочим, я училась в физико-математической школе. А в 10-11 классе в специализированном классе от "Высшей школы экономики". С профильными предметами: алгеброй, экономикой и английским. Уроков было вдвое больше, равно как и моей ненависти к ним. Но, с другой стороны, это не давало расслабиться окончательно и знания в голове все равно откладывались.
Отдушиной была изостудия, где работало воображение и рука. Где я могла заниматься тем, чем интересно, придумывать очередной сюжет, который ляжет на бумагу, выставлять натюрморт и работать с его изображением. Вот в этом для меня был смысл, а не в уравнениях, которые в обычной жизни не пригодились ни одному человеку. Закончила я школу с двумя тройками – по алгебре и геометрии.