Глядя на белые листы бумаги, можно было увидеть, как чёрные буквы скрючились, словно замёрзшие рыбаки на льду зимнего озера, разделённые точками лунок и запятыми пойманных рыбин. А ещё можно рассмотреть в россыпи печатных знаков стайки скворцов на фоне белого облака. Или маковые зёрна на изломе сдобной булки.
Андрей расстроился – ну не мог он читать все эти серьёзные документы. Мозг отчаянно не желал мириться со скучным пафосом их содержания, и принимался развлекать себя играми с формой, тоже, кстати, не очень симпатичной. И всё-таки надо собраться – договор купли-продажи, как-никак.
Стандартный шрифт, никаких мелких мошеннических сносок, цена проставлена верная, реквизиты сторон, словно шоколадная крошка на порциях белоснежного мороженого… Ну, вот опять! А, к чёрту!
― Всё, вроде, верно. Как и договаривались. Но, вы по-прежнему не сказали – почему такая цена низкая за домик с участком? Какое-никакое, а Подмосковье, ― Андрей положил договор на стол, и вопросительно взглянул на агента по недвижимости.
Тот в ответ хитро улыбнулся, и, поиграв в пальцах авторучкой, вкрадчиво сказал:
― Ну, вы ведь не поверите, если я скажу, что мы продаём дома с участками дешевле, чем сами за них заплатили? Не поверите. И правильно сделаете. Районные, поселковые, сельские администрации время от времени устраивают аукционы, на которых пытаются за бесхозные дома и запущенные, брошенные участки получить хоть какие-то деньги. А мы этим умело пользуемся. За нас не беспокойтесь – свою долю с этой сделки мы получим. Однако, сильно жадничать тоже нельзя – Подмосковье довольно дальнее, деревня нежилая, магазины далеко, дорога плохая, домик старенький, электричества и газа пока нет. Впрочем, мы этого от вас и не скрываем. Так и вы не за это деньги платите. Сами же видели – тишина, воздух, природа, уединение, птички поют, лоси вдоль забора гуляют. Эх, красота!
Андрей согласно кивнул. Он специально выбрал свободный день, чтобы съездить и осмотреть будущее приобретение. Лосей не видел, забора тоже, если не считать таковым несколько покосившихся столбов с гнилыми перекладинами, но домик сохранился на удивление неплохо. Он подслеповато щурился пыльными, но не выбитыми стёклами окон из-под угрюмо чернеющего лба бревенчатой стенки, пытаясь рассмотреть редкого посетителя сквозь густую поросль крапивы и лебеды. Во всей деревне сохранилось шесть домов, два из которых вряд ли могли кого-то заинтересовать, представляя собой груды гниющих брёвен и битого печного кирпича. Из достопримечательностей Андрей отметил дорожный знак, изуродованный ржавчиной и охотничьей картечью, который остатками краски самоотверженно сообщал редким путникам былинно-сказочное название деревни – Черномошье.
Ещё Андрея поразило замечательное озерцо, точнее широкий пруд, являвшийся, как любят говорить люди, считающие себя очень умными, географическим центром и ландшафтной доминантой заброшенной деревеньки. Вода в этом пруду была на удивление тихой и абсолютно чёрной. Этот цвет встревожил Андрея, так как мог означать лишь одно…
― Скажите, а что раньше в этой деревне было?
― Ничего особенного – там жили специалисты с торфодобывающего предприятия.
Андрей, уже собравшийся поставить подпись в договоре, резко убрал авторучку от листа бумаги.
― Торф? Значит, болото. Ненавижу болота!
Продавец натянуто улыбнулся, и поспешил успокоить Андрея:
― Тогда вам особенно повезло. Местечко сухое, если не считать колодцев и большого пруда. От болота и следа не осталось. Его полностью осушили, а весь торф вывезли подчистую. Торфопредприятие расформировали ещё в семидесятые. Специалисты уехали в другие места торф добывать, а деревня так и осталась пустой. И, как вы сами видели, сохранились дома для своего возраста очень неплохо.
Андрей вспомнил чёрную поверхность торфяного пруда, поморщился, но, шутливо погрозив продавцу пальцем, поставил подпись.
С первой вылазкой в свои вновь обретённые загородные владения решили не тянуть. Андрей в пятницу отпросился с работы после обеда, чтобы выехать пораньше и немного прибраться в доме, стоявшем десятки лет в запустении. Он хотел слегка облагородить жилище к субботнему приезду супруги. Да и вообще, не терпелось осмотреть свою недвижимость изнутри.
Скучая в автобусе, который полз в нескончаемой пробке не быстрее облитой сиропом мухи, Андрей снова вспомнил чернильную гладь торфяного пруда. Он сказал торговцу недвижимостью, что ненавидит болота. Он соврал! Андрей панически боялся зыбучих трясин, топких торфяников и грязных низин. Этот страх был сродни неизлечимой болезни, душевному недугу, который без всякой причины угнездился глубоко в подсознании, грозя в любой момент выжечь всё в огне безумия. Самое интересное, что Андрей знал причину своего страха перед болотами. Но знать врага – не всегда значит победить его.
Андрей прекрасно понимал, что это всего лишь вода, тина, комары, лягушки, торф и грязь, но когда во сне он вновь возвращался в тот странный день из своего детства, то непременно вскакивал с криком, продолжая сбрасывать с себя воображаемых пиявок. Хотя, он был бы счастлив, если все неприятности тогда ограничились бы прикосновениями этих мерзких гадов.
Будучи ребёнком упрямым и непоседливым, Андрей не пожелал в тот день остаться в деревенском доме под присмотром бабушки. Он увязался за взрослыми в поход по чернику. Запах гвоздики вызывал у него стойкий позыв к рвоте, а потому он не позволил намазать себя зловонным лосьоном от комаров, о чём довольно скоро пожалел. В лесу на него мгновенно набросились звенящие эскадрильи кровожадных чудовищ, вынуждая выцарапывать с кожи нестерпимую боль от укусов. К тому же, собирание черники на деле оказалось занятием мучительно скучным. В общем, маленький Андрейка очень скоро стал просить родителей отвести его обратно. Однако, не дождавшись реакции на своё нытьё, обиделся и решил сам отыскать дорогу в деревню.
Не сказав ни слова, он оставил взрослых увлечённо кланяться черничным кустикам, и пошёл прочь из лесу. Точнее, так он думал. Однако, через полчаса бесцельных блужданий, сопровождаемых мучительными и нескончаемыми уколами комариных жал, Андрей понял, что не сможет найти дорогу сам. Как учили, он стал громко кричать «ау», но, когда не услышал ни звука в ответ, по-настоящему испугался. Негромко хныча, мальчик продолжал бродить среди огромных древесных стволов, надеясь выбраться на дорогу.
Неожиданно он уткнулся лицом в плотную паутину, которая липкими волокнами заклеила глаза и рот, спутала волосы и ресницы. Андрейка боялся пауков до жути, гораздо больше, чем комаров с их зудящими укусами. С отчаянным воплем он бросился бежать, отплёвываясь и срывая с лица клейкие нити. Он прекрасно помнил, как остановился, когда от одышки закололо в боку, и в этот момент смог увидеть просвет за сумрачной стеной из вековых елей.
Не успев толком отдышаться, Андрейка устремился к свету, будто опасаясь, что, помедлив, снова лишится надежды выбраться из чащи. Однако, свет обманул его, и вывел не на дорогу, а прямиком в болото, огромное, жуткое болото. Мёртвая, гнилая вода, густо сдобренная комьями водорослей и подпорченная накипью из ряски, удушающе дурно пахла. Кое-где топорщились мохнатыми бородавками кочки, но гораздо больше было деревьев. Тени они не давали, так как не имели листьев, а чаще всего и верхушек, будто срубленных исполинской секирой. Огромные стволы и торчащие из воды корни были невероятным образом изувечены кошмарными наростами и уродливыми опухолями. Некоторые выступы были на удивление схожи с фигурами людей – словно дерево проглотило целиком человека, но не смогло переварить, и застыло навеки с утробой, принявшей форму проглоченной жертвы.
Жутковато смотрелись и лохмотья из тины, которыми были плотно увешаны стволы и нижние ветви деревьев. Позже Андрей узнал, что причина этого – изменение уровня воды в болоте во время дождей или таяния снега. Вот тина и остаётся на сучьях, словно клочки вырванных волос. И эти, развешанные на сучьях, полотнища сухих водорослей плавно раскачивались в прозрачной дымке болотных испарений, играя пятнами тени на воде и бугристых затылках кочек.
Из-за этих неспешных колыханий света и тени казалось, что увешанные лохмотьями тины наросты на древесных стволах, дышат, будто живые. Картина была жуткая, но завораживающая, и Андрейка сделал несколько шагов вперёд, чтобы лучше рассмотреть странные бугры, так похожие на чудовищ из сказок. Однако, Андрейка тут же проклял своё детское любопытство, когда внезапно провалился по пояс в холодную воду. Он вскрикнул, и попятился, но ноги запутались в тине, и Андрей упал спиной в грязь, которая сразу же запустила свой липкий язык за воротник куртки. Андрей пытался встать, но трясина цепко держала его тщедушное тельце, стылой тяжестью пропитывая одежду и с мерзким чавканьем проливаясь в сапоги.
Мальчик продолжал безуспешно сучить ногами, лишь глубже увязая в трясине. На мгновение Андрейке показалось, что он не сможет спастись из вязкой грязи болота. Страх, будто холодным змеиным языком, коснулся его спины. Андрей вздрогнул, и оставил свои попытки вытащить ноги из топи. Однако, чавкающие всплески не прекратились. Андрей поднял глаза и едва не задохнулся от ужаса – одна из фигур, увешанная зловонными пластами тины, так похожая на огромный нарост со ствола мёртвого дерева, пришла в движение.
Бесформенное страшилище медленно, но неотвратимо приближалось к Андрею, хищно чавкая болотной жижей. Ужас болезненным комком застрял в горле, не давая возможности вдохнуть испорченный воздух болота, или выдохнуть вопль отчаяния. Андрей ранее наблюдал на окошке деревенского сарая, как паук спешил к угодившему в паутину мотыльку. Теперь он чувствовал себя таким же беспомощным насекомым, спутанным цепенящим страхом. Ах, тина-паутина! Чудовище было уже так близко, что Андрей смог рассмотреть личинки, копошащиеся в пучках слипшейся тины и пожирающие друг-друга с отчётливо слышным чавканьем. Эта омерзительная суета плотоядной мелочи была настолько отвратна, что мальчишку вырвало. Ком в горле пропал, и Андрей смог, наконец, прокричаться вволю - до визга, до хрипоты.
Крик будто сбросил жуткое оцепенение с мальчишечьего тела, и Андрей лихо выскочив из своих сапог, в одно мгновение сумел уцепиться за жёсткую траву и вытянуть себя из трясины. Босой и насквозь промокший, он бросился в лес, отчаянно страшась оглянуться. Он бежал, отмахиваясь от хлёстких веток и даже не замечая, как в кровь рассекает нежную кожу ступней жёсткими стеблями лесной травы. Остановился Андрей лишь, когда рёбра свело от боли, а свист одышки заглушил биение пульса в висках.
Продолжение следует...