Тема смерти и опустошений, движущихся за ней, всегда довольно громко отзывается у зрителя. Она пугает нас масштабом, за которым жизнь – это лишь что-то незначительно-мелкое и неподвластное нам.
Знаменитая картина «Апофеоз войны», возможно, самый громкий «крик» об этом. Гора черепов, безжизненно-высушенная степь, голые деревья, руины, виднеющиеся на заднем фоне, и вороны, птицы смерти – это то, что приносит война, любая война. А знал ее Верещагин лично и отчетливо. Будучи профессиональным военным, он ни раз оказывался в гуще её безжалостных событий.
Его работы пропитаны болью о неотвратимости смерти, о том, что за собой оставляют бои, облекаемые позже в героические рассказы соотечественников.
Я всю жизнь горячо любил солнце. И я бы с радостью писал только одно солнце, если бы люди не убивали друг друга.
Василий Верещагин
Картину «Апофеоз войны», как шутил сам Верещагин, можно было бы назвать натюрмортом, если бы на ней отсутствовали вороны, потому что тогда она действительно бы соответствовала «мертвой природе», дословному переводу слова «натюрморт». «Апофеоз войны» — это напоминание о цене.
О смерти рассуждает и другой, наверное, один из самых знаменитых и скандальных современных художников – Дэмьен Хёрст. «Физическая невозможность смерти в сознании живущего» - ключевая его работа в жанре неоконцептуализма. Перед зрителем предстаёт настоящая тигровая акула, помещённая в большой «аквариум» с формалином. Именно эта работа положила начало его серии работ «Естественная история».
В попытках проникнуть вглубь самой смерти, он буквально заставляет её замереть и предстать перед зрителем во всём своем ужасе. Здесь смерть изображает смерть. И не только потому, что акула, сама будучи в некотором смысле символом смерти, погружена в «этот процесс», но и потому, что объект изображения идентичен самому изображению.
Я пытаюсь разгадать смерть. Людям тяжело осознать собственную смертность, и многие мои работы именно об этом…
Дэмьен Хёрст
Верещагин и Хёрст, они о разном, хоть и с помощью единого, понятного каждому инструмента – смерти, пытались говорить о своем. Оба художника заставили ее застыть и обратили ее к человеку.