Я с большим удовольствием хочу рассказать вам о балете «Хрустальный дворец» Джорджа Баланчина в исполнении Парижской национальной оперы.
Жорж Бизе, на чью музыку поставлен этот спектакль, в 1855 году, заканчивая Парижскую консерваторию, написал свою дипломную работу. За эту работу он получил золотую медаль и грант – дальнейшую стажировку в Италии. Но, к сожалению, эта партитура легла на полки и так пролежала до 1935 года, пока ее там случайно не обнаружили. И вот в 1935 году она была впервые исполнена и, к сожалению, не произвела должного впечатления.
Этот случай рассказал Игорь Стравинский Джорджу Баланчину, и так сложились обстоятельства, что в 1946 году, после окончания войны, руководитель Парижской оперы Серж Лифарь был обвинен в коллаборационизме, в пособничестве нацизму. Он был изгнан из стен Парижской оперы, достаточно долго судился, что в дальнейшем для него закончилось выигрышем, он вернулся в стены оперы. И как раз в этот период безвременья и был приглашен Джордж Баланчин из Америки для того, чтобы принести свои три балета, которые он поставил в Америке.
Дело в том, что будучи учеником Петербуржского театрального училища, где была очень строгая иерархия, а затем артистом Мариинского театра, где иерархия тоже была строжайшая, организовывая свой коллектив, Джордж Баланчин полностью отказался от каких либо иерархических слоев. И оказавшись вновь в очень старинном театре, с очень давними традициями, с очень четкими иерархическими понятиями – он был настолько восхищен и это для него так было ностальгично, что он, поставив три спектакля, которые ему полагались по контракту, в подарок артистам Парижской оперы, в 1947 году поставил «Хрустальный дворец».
Он так назвал спектакль именно потому, что «Хрустальным дворцом» называлась сама структура парижской труппы. Это был дворец, театр называется palais Garnier в честь создателя этого здания, но вся структура этого театра как бы имеет смысл хрустальности того, что это, с одной стороны, конечно – дворец, а с другой стороны – все очень хрупко.
В 1948 году Баланчин переносит этот спектакль в Нью-Йорк, в свою труппу, где он получает название Symphony in C. На русском языке этот спектакль называется «Симфония до мажор», потому что «C» – это до мажор. А вот с названием «Хрустальный дворец» он идет в основном только в стенах Парижской оперы.
Парижский спектакль имеет очень четкую структуру. В симфонии четыре части. Каждая часть имеет премьеров: танцовщика и прима-балерину, две солистки, два солиста и кордебалет. Так строятся все четыре части.
И вот в Парижской опере, на первом спектакле, было сделано так, что это четыре времени суток. Самая главная часть для балерины – ночь, она одета в черную пачку, как бы олицетворяющую ночь. А самая главная часть для танцовщика – третья часть, она олицетворяет утро.
Когда Джордж Баланчин переносил спектакль в Нью-Йорк, он переделал и смысловой посыл и во многом переделал движения. Он всех балерин одел в белое, всех танцовщиков в черное, подчеркнув этим, что если в Париже есть иерархия, есть прима-балерина, есть солисты и есть кордебалет, то в его труппе – все женщины и мужчины равны, они очень легко заменяемы, кто был на вторых ролях – завтра может исполнять главные роли и наоборот. А это совершенно невозможно в иерархии у тогдашних больших театров.
Сам Джордж Баланчин написал книгу, она называется «Рассказы о балете», где он описывает 100 балетов. И там он очень подробно разбирает не только свои спектакли, но и какие-то шедевры, которые поставлены другими балетмейстерами и стали хореографическим достоянием.
В этой книге есть описание его видения «Хрустального дворца», что является для прима-балерины вторая часть спектакля. Через эту часть прошли все самые выдающиеся звезды не только Парижской оперы, но и всех трупп в мире. Главный премьер – исполняет именно третью часть. Там очень много прыжков и вращений и это может делать только человек, который обладает определенными физическими способностями. Через эту часть прошли все самые выдающиеся танцовщики мира, ее танцевали и Рудольф Нуриев, и Михаил Барышников и многие звезды Парижской оперы.
Тот хореографический текст первой постановки 1947 года сохранятся исключительно в Парижской опере. Во всех остальных театрах, когда этот спектакль воспроизводится, конечно, он ставится уже по тому тексту, который показывают педагоги из фонда Баланчина, который находится в Нью-Йорке.
Очень часто меняют костюмы. Где-то, как в Мариинском театре, оформляя каждую часть в своем цвете, где-то, как в Большом театре, делают точную копию нью-йоркской постановки, где все женщины в белом, а мужчины в черном. Но название «Хрустальный дворец» иногда появляется в тех труппах, в которых используют именно такую цветовую нагрузку. Например, в Мариинском театре, когда делали этот спектакль, оформили его в четыре времени года: зима, весна, лето и осень.
Мне повезло очень, я на протяжении очень многих лет был единственным исполнителем третьей части в этом спектакле. Так сложились обстоятельства, что у всех других частей были и другие исполнители, и запас, а вот на третью часть, кроме меня и Марии Александровой, много лет не было никого, и мы исполняли это единственные.
Я очень любил этот спектакль и очень люблю как зритель, потому что он является лакмусовой бумажкой о состоянии труппы на сегодняшний день. Потому что все четыре части поставлены с фантастической виртуозностью.
У каждой части есть своя хореографическая идея, но в четвертой части, когда они потихонечку все встречаются и начинают исполнять лейтмотивы из каждой части, а потом это все варьируется. И в итоге, в один момент, вы видите четырех прима-балерин, четырех премьеров, восемь солистов, восемь солисток и огромное количество женского кордебалета, вы прекрасно, видите в каком состоянии труппа, какие есть положительные моменты, а какие, к сожалению, отрицательные.
Хочу вам сказать, что это спектакль на удивление редко где идет. Он всегда пользуется очень большим успехом, и очень удивительно, что балет дал такую вторую жизнь композитору Жоржу Бизе. Ведь именно с премьерой 1947 года к Бизе стали относиться серьезно все музыковеды, не только как к оперному композитору, но и как к композитору-симфонисту, несмотря на то, что эта симфония называется «Юношеская».
Так сложились обстоятельства, что Бизе ушел из жизни в очень раннем возрасте и никаких больших симфонических произведений не успел написать.
