Дом и сестра остались на плечах старшей. Никто за ними не присматривал, не приглядывал, не навещал, да и особо не интересовался, как живут дети учительницы, отправленной на учёбу среди зимы. За две недели никто в школе не задал ни одного вопроса: ни директор, ни завуч, ни одна учительница.
Старшая исправно несла свою вахту. Топила дровами печь, таскала воду на коромысле из колодца, варила обед, каждое утро отводила сестрёнку в детский сад и шла в школу. После школы тоже всё как по расписанию: домашнее задание, после пяти за сестрой в детский сад. Она одевала младшенькую тепло и заботливо: кофты, штанишки, валенки, зимнее пальто, поверх тёплой шапки укутывала пуховой шалью и завязывала её на спине младшей девочки крест-накрест, чтоб потеплей было. Расстилала на санки клетчатое байковое одеяло, согревшееся за день в шкафчике, поудобнее усаживала и везла домой через весь посёлок по любому снегу, по любому морозу, в любую погоду.
Так они и жили. Неприметно и по заведённому порядку. Младшая девочка не капризничала, и сёстры хозяйничали вполне себе мирно в этом занесённом снегом домике. День проходил за днём. Радость наполняла старшую сестру: со дня на день должна была вернуться мама. Груз ответственности немного уменьшился бы, хотя домашние обязанности с неё никто и не снимал. Но само ощущение, что мама рядом, уже вселяло в сердце уверенность. А сколько тепла и счастья давало само ожидание: мама, мамочка приедет.
Старшая прикрыла заслонку в печи, чтоб до утра не выдуло тепло. Уложила младшую на пуховую перину. Маленькая девочка свернулась калачиком, отвернувшись к стенке, на которой висел немудрёный ковёр с оленями. Девочки уснули.
Среди ночи старшую разбудил стук в дверь. Кто это? Стало как-то неуютно и страшновато. Кто мог прийти к ним посреди ночи. Но делать нечего, накинув пальтишко, девочка вышла в холодные сени.
- Кто там? – робко спросила она.
- Оленька, открывай! Это я, мама!
Это действительно была мама, их мама. Она вошла в домик, сняла шапку, пальто и устало опустилась на табуретку.