В современном мире человек, компания или государство могут выжить, лишь оставаясь актуальными. Иными словами, меняясь в соответствии с новыми обстоятельствами и угрозами. Способность быстро и правильно меняться, выводит в лидеры, неспособность всегда заканчивается трагически. Изменения даются трудно, фундаментальные – почти всегда кроваво. Уровень страданий напрямую связан со скоростью изменений, а вот результат имеет скорее обратную связь.
Дольше всего надвигающимся изменениям сопротивляется человеческая натура. Поэтому, всем, от дворника до президента свойственно откладывать как можно дольше начало этих изменений, до появления известного петуха, который своим клювом неизбежности запускает эти изменения с неумолимой силой. И если к этому моменту нет ясного понимания хотя бы основных последствий надвигающихся изменений, то результат будет гарантированно неудачным.
Многое говорит о том, что мир уже довольно давно находится именно в этом состоянии. Лошадка нынешней мировой экономической системы похоже испускает дух, а кто, как и куда повезет человечество дальше пока не ясно. Не буду останавливаться на том, что именно по этому поводу говорят представители западного правящего класса, отмечу лишь, что пока они любыми путями хотят сохранить существующий порядок вещей. В этом нет ничего удивительного, будь мы на их месте, тоже бы пошли «во все тяжкие», пытаясь сохранить лидерство за собой.
В нашей стране, интеллектуальное сообщество все чаще и чаще возвращается к опыту советского прошлого, рассматривая его более широко, как глобальный красный проект. Тем более, что опыт реставрации капитализма, как в России, так и практически во всех странах бывшего социалистического лагеря, лишь усилил понимание того, что красный проект как был, так и остается может быть лучшей надеждой всего человечества. Однако и у красного проекта есть свои тяжелые проблемы. Не найдя своего разрешения в советский период, именно, эти проблемы, похоронили советское издание красного проекта, поэтому на них стоит обратить особое внимание.
Первую проблему я бы назвал проблемой внутреннего иммунитета системы. Советский союз обладал колоссальными возможностями и конечно же cмог бы решать практически любые военные, экономические или политические задачи, если бы на страже его «внутреннего иммунитета» стояла бы несгибаемая, «железная» гвардия, которая не только бы охраняла свое собственное иерархическое место в системе, но и жестко бы следила за неприкосновенностью узловых ценностей самого проекта, постоянно стимулируя его развитие.
Гвардия, играющая роль иммунной системы, всегда находится перед выбором: «Победа или смерть» и только такое положение безвыходности делает ее настоящим иммунитетом системы. Но люди, даже если они гвардия, смертны и тщеславны. Сытость и быт самое мощное средство тушения любых праведный начинаний. Гвардия ушла, проект еще долго жил на ее наследство (некоторые называют его сталинским и здесь они правы), а затем занявший место гвардии слой технократов (крепких хозяйственников) похоронил красный проект в советском его варианте, распилив национальное богатство на частные капиталы. Именно поэтому, фундаментальные по сути и радикальные по скорости изменения в красном проекте, стали возможными и обошлись без крови. У красного проекта в Советском союзе, несмотря на тройную защиту в виде партии, армии и КГБ, не нашлось социального слоя, способного выполнить роль иммунной системы. Никто не захотел победить, отстояв ценности, либо умереть. Оставался выбор – распилить, и он оказался решающим.
Ничего подобного не может произойти в современном западном обществе. И не потому, что политическая система, именуемая демократией, позволяет выпускать пар, меняя витрину каждые несколько лет, а потому что существует национальная буржуазия, которая выполняет роль этого самого иммунитета по отношению к любым попыткам радикального изменения системы. Национальная буржуазия может существовать только в национальных рамках, опираясь на стабильность законов и денежной системы своего государства. Сам факт существования национальной буржуазии, её судьба, достаток, будущее детей целиком и полностью зависят от успешности ее родного национального государства, поэтому она всегда на страже его устоев, ведь в них она черпает содержимое для своих кошельков и желудков. Конкурируя внутри себя, она создает возможности и условия для дальнейшего развития, постоянно борется с буржуазией компрадорской. Кстати, именно из-за нее проект Европейский союз обречен на постоянные болезненные катаклизмы. Рано или поздно он столкнется с национальной буржуазией в каждой стране Европы и, будучи по сути, проектом буржуазии компрадорской, основные ресурсы будет вынужден тратить на преодоление национальных иммунных систем, в лице все той же национальной буржуазии.
Красному проекту, в случае его второго издания, следует найти социальную группу способную выполнить роль иммунной системы. Группу, которая объективно всегда будет стоять перед выбором: «Победа или Смерть». Задача непростая и не понятно выполнимая ли, замечу только, что мировые церкви как институты сохранения веры успешно решают подобную задачу на протяжении тысячелетий.
Второй тяжелейшей, я бы сказал фатальной, проблемой красного проекта, является природа денег. От Адама Смита, Мальтуса, Маркса до Самуэльсона и модной Википедии все только и описывают функции денег, но никто так и не дал им строго научное определение, ответа на вопрос: «Деньги – это ….», до сих пор нет. И думаю, что это закономерно. Ведь деньги в рабовладельческом, феодальном и капиталистическом обществе разные. У них явно разные возможности. Предложи Ротшильд, во времена Робин Гуда, герцогу Мальборо продать свое поместье, ему бы моментально отрубили всё, включая голову. Сегодня же только предложение такого рода, уже, было бы весьма лестно, упомянутому герцогу. Западный проект изменил деньги под свои ценности, наглядно показав, что субстанция и функции денег, в докапиталистическом и капиталистическом мире, разные, т.е. деньги изменяются под ценности реализуемых глобальных проектов.
Маркс гениально сформулировал первую «заповедь» западного проекта «Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает «как огромное скопление товаров» *, т.е. товаром является все, даже то, что им никогда не являлось. Вторая «заповедь» западного проекта объявила деньги абсолютом, окончательным мерилом успеха, ума, если угодно святости. Пачка ассигнаций лучшая индульгенция от любого смертного греха. Одной из задач красного проекта было разрушить абсолютную власть денег, предложив миру общество более справедливо оценивающее личность и тем самым, открывая ей новые горизонты для развития. Справедливо полагать, что и сами деньги должны были измениться под ценности красного проекта. Однако этого не произошло.
Пока деньги выполняют присущие им в современном буржуазном мире функции, они постоянно рождают товарно-денежные отношения, следовательно, с неизбежной силой воспроизводятся экономические, социальные, политические отношения присущие капиталистической системе. Именно этот аргумент лежит в основе утверждения апологетов капитализма о его естественной вечности и именно поэтому, большевики, в начале советской власти проводя политику военного коммунизма всячески пытались уйти от денег как таковых, пока не наткнулись на угрозу потери власти ввиду полного развала экономики. НЭП ознаменовал собой возврат не только денег в общественную жизнь страны, но и возврат к товарно-денежным отношениям, несовместимым с самой сутью красного проекта. Теоретического решения так и не было найдено. Сталин понимал, что без денег нельзя, но и с ними все неумолимо перерождается в мелко-буржуазный уклад. Поэтому он пошел по пути усечения функции денег, видимо рассчитывая, что со временем изменится и их природа. Не получилось, что товарно-денежные отношения медленно, но верно заменили революционных идеалистов на крепких хозяйственников, а те слили красный проект в целом. Таким образом, красный проект, в случае его нового, уже не советского издания, должен найти решение старой проблемы, а именно новой природы денег в рамках своих ценностей. Без такого решения, новые миллионы напрасных жертв будут принесены на красный алтарь, а затем история повториться вновь. Новые технократы сказочно обогатятся на обломках уже нового издания красного проекта.
Капитализм в современных его формах, подходит к естественному пределу своего развития. Развитие за счет расширения рынков больше невозможно. Нет ни ресурсов, ни рынков, а ссудный процент как основа системы воспроизводства, как был, так и остался. ФРС и ЕЦБ не жалеют бумаги и краски. Однако пудра и губная помада плохая замена лекарству от рака. Трансформация системы неизбежна.
Настоящая трансформация обязательно пройдет через природу и функции денег. Мир больше не хочет оплачивать счета мирового эмиссионного центра, но пока вынужден делать это. Наблюдение за «кротом истории» показывает, что по-настоящему новое решение не вписывается в логику предыдущей системы. И хотя возможных сценариев много, некоторые из них очевидно демонстрируют бессмысленность известной показательной порки Стросса Канна и сильно обесценивают усилия по созданию глобального обменника.
Двадцатый век не оправдал ожиданий. Советский красный глобальный проект, заплатив кровавую цену за попытку реализации, так и не смог изменить природу денег в соответствии со своими ценностями. Конец западного проекта неминуемо приведет к изменению этой природы. Первыми почувствовали надвигающиеся изменения Ротшильды с Рокфеллерами, но даже им, колоссам западного глобального проекта не выжить, если человечество изменит свой взгляд на деньги. Именно такой будет революция 21 века.