На зимних позициях была сильно развита картежная игра на деньги, на табак, на сахар в двадцать одно.
Вот бывало получит рота жалованье 250-300 руб и пошла везде игра в многочисленных кучках.
Постепенно эти кучки редеют и останется совсем мало кучек.
И, наконец, остается в роте четыре сильнейших игрока у которых сосредоточилось теперь все жалованье роты. Их всегда окружало большое количество любителей, болельщиков из проигравшихся. Это были фельдфебель роты, один из взводных, каптенармус и один из солдат.
Теперь между ними шла азартная игра крупного банка до тех пор пока деньги не переходили в руки одного. Тогда азарт игры кончался до следующей месячной получки.
Запрета на эту игру не было.
Ведь она была в ходу и среди офицерства, и вообще начальства.
Игра эта очень азартная с лихорадочными, нервными переживаниями.
Представьте себе кучку людей с горящими алчными глазами, трясущимися руками, возбужденным нервным переживанием и хищническими движениями, порой шулерскими. И не потому, что игрока влечет жажда наживы.
Нет. Просто сам процесс игры в двадцать одно заставляет игрока быть возбужденным, нервным, напряженным. Вот бьет он по крупному банку. С каким томительным, медленным движением высовывает он постепенно, накрытую карту.
Ведь он взял уже две карты, на короля взял десятку и ему теперь надо взять еще семерку. С замиранием сердца следит он за тихонько выдвигаемой фигурой. Вот показалась в уголку одна фигурка.
Ага! Что же дальше? Медленно высовывается другая. Бьется учащенно сердце. Рука судорожно потихоньку движет карту дальше Но дальше показалось посредине отвратительное пятнышко. Ясное дело, десятка уже. Значит, двадцать четыре.
Взрыв негодования, ругани, проклятья и торжество и радость банковщика. Понемногу участвовал и я в этой игре. Но почти всегда безнадежно. Соберется вот такая кучка игроков, да к ним болельщиков столько же к кому-нибудь в землянку, смотришь и время ночи прошло незаметно.
Надобно сказать, что зиму 1915-1916 года мы провели в затишье. По всему фронту никаких наступлений почти не было и весь огромный фронт ощетинившись друг против друга жил каждый своей военной боевой жизнью, укрепляя свои позиции и неся сторожевую службу.
Это была жизнь зарывшихся в землю кротов.
Но и здесь старались внести сносную, все-таки человеческую жизнь.
Наличие печурки в землянке уже было комфортом, а свет лампы прямо-таки уже роскошь.
Как правило, никаких газет мы не получали. Изредка, разве иногда, удавалось достать газету у офицерства. Да и влечения к ней почему-то не имели.
Но все-таки, порой нас занимал неразрешимый для нас вопрос: Почему? За что? Во имя чего ведется война? Какие движущие силы ее продолжают? Что будет дальше? На чем она окончится?
Но говорить об этих делах в открытую и мыслить нельзя было.
Помню глухую темную ночь, в отдаленной закрытой землянке обсуждали мы этот вопрос.
Но ясного представления так никто и не сказал. Все было для нас загадкой, как двенадцать часов ночи.
Невольно сейчас поражаешься, как сейчас, разъясняют, рассказывают, пишут обо всем том, что касается разжиганию войны.
А тогда для нас все это было темная ночь.
ПРЕДЫДУЩАЯ --- СЛЕДУЮЩАЯ
Понравилась статья, подписывайтесь на канал и ставьте класс,делитесь в соцсетях и статей будет больше.