Ранее я писал в блоге о своих впечатлениях о сериале "Григорий Р." Этот текст даже вызвал бурю эмоций, особливо у фанатичных почитателей "старца". теперь хотелось бы написать немного о его пребывании в нашем городе. Был он у нас, надо сказать. мало и проездом. Поэтому сохранились об этом довольно небольшие и отрывочные сведения. Их я и хотел бы привести в данном тексте.
Начнём с краткой газетной заметки, которая была опубликована в газете "Вологодский листок" №715 от 17/30 июня 1914.
К ПРОЕЗДУ ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА.
14, в субботу, с поездом № 3, в вагоне-салоне дворцовой фрейлины В. проехал через Вологду в Петербург Григорий Распутин.
Фрейлина В. - это Анна Вырубова, близкая соратница "старца".
Таким образом, нам известна дата посещения им Вологды - 14/27 июня 1914 года. Затем, судя по всему, 15/28 июня Распутин отбыл обратно, на родину, в Покровское, где 29 июня/12 июля на него совершает покушение Хиония Гусева.
В "Биржевых ведомостях" №14210 от 19 июня/2 июля 1914 появляется заметка А.В.Чернышова под названием "Старец":
"Обзор беседы сотрудника газеты «Русские ведомости» с Распутиным на Вологодском вокзале. Репортера удивило необыкновенное скопление народа на вокзале, обилие элегантных дам. Центром блистающих улыбок и взоров был, конечно, мужик, хлебавший щи по-покровски. Однако он не обнаружил никакого смущения, даже наоборот: «По-мужицки рисуясь, запустив руки в карманы плохо пристегнутых штанов, нарочитой развалочкой с ноги на ногу прогуливался взад и вперед». Приведен текст почти всей беседы."
В других номерах "Биржевых ведомостей" отмечается, что 15-го, будучи в Петербурге, он успел посетить Александро-Невскую лавру. Там же публиковался и фрагмент из его беседы с корреспондентом. Отмечается и то, что его отъезд из Петербурга был внезапным. В 10 - 11 часов вечера Распутина замечают на Царскосельском вокзале, отъезжающим.
Перейдём к другим публикациям. Вологодский учёный-краевед Леонид Панов в своей статье о Питириме Сорокине отмечает, что тот публиковался в вологодской газете "Эхо". В 1914 году он закончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета и был оставлен при кафедре уголовного права для подготовки к профессорскому званию. Летом этого года он едет на Север. В "Эхе", в двух номерах (11/24 и 13/26 июля), публикуются заметки под заглавием "Листки из дорожного блокнота".
... Поезд из Петербурга пробирался к Вологде сквозь дым лесных пожаров, особенно опустошительных в то лето. В вагоне между попутчиками Сорокина шел разговор: "Я сам видел, как он был в Вологде. Просто мужик в красной рубахе и только. А барыньки-то так и бегают, так и млеют около него...", - заявил один из попутчиков с внешностью коммивояжера.
"Разумеется, речь идет про Распутина...", - прокомментировал Сорокин.
"И как это удалось ему забрать такую силу? Непонятно, чем прельстил он сферы?" - раздался голос другого попутчика.
"Коммивояжер многозначительно улыбается: "Чем? Известно дело чем, кидает он...". - В глазах остальных я читаю один и тот же ответ... Но ответ этот, конечно, мало объясняет суть дела. Очевидно, эта символическая фигура момента одинаково интересна и загадочна для многих...", - продолжал свои дорожные заметки Сорокин. Далее Сорокин привел уничижительное мнение одного крупного ученого и общественного деятеля (всего вероятнее, М. М. Ковалевского) не только о "символической фигуре", но и о российской действительности, фигуру ту породившей.
"Наше время, - заключал Сорокин, - время проходимцев-"чудотворцев", проходимцев-кликуш, проходимцев-спортсменов... Опутали они Россию дымом и ловят в суматохе свою добычу...
Доколе, Господи, забудеши нас до конца!!!"
Собственно, это те немногие сведения о пребывании Григория Распутина в Вологде, которые есть у нас в наличии. Собственно, он и был здесь проездом, недолго и не оставил о себе каких-то больших впечатлений.
Завершим статью двумя интересными свидетельствами, относящимися уже к кончине Распутина. Первое принадлежит протопресвитеру отцу Георгию Шавельскому:
"Один из чинов Ставки рассказал мне, что, возвращаясь из Архангельска, он на одной из станций в Вологодской губернии наблюдал точно такую же картину, когда пассажиры из газет узнали, что Распутин убит. Началось всеобщее ликование. Знакомые и незнакомые обнимали и поздравляли друг друга".
Второе принадлежит Павлу Павловичу Заварзину, генерал-майору Отдельного корпуса жандармов:
«Подходим к станции Вологда. На перроне все читают с интересом газеты. Надеемся узнать о какой-нибудь победе, но узнаем, что убит Распутин. В поезде почти все пассажиры были за утренним завтраком в вагоне-ресторане. Все накидываются на газеты, где все описано по первоначальным еще сведениям. Труп исчез, участники убийства — Великий князь Дмитрий Павлович и князь Юсупов, в особняке которого и совершилось убийство. Молчание продолжалось всего несколько минут, когда один из пассажиров громко сказал "Слава Богу, что покончили с этой сволочью". Говорил средних лет человек, по внешнему виду сибирский купец. Достаточно было этой фразы, чтобы присутствующие начали шумно говорить и обмениваться впечатлениями. Говорили не об убийстве человека, а об уничтоженном каком-то гаде».
Неизвестный отставной генерал, в форме, с академическим значком сказал: «А я, милостивые государи, считаю, что теперь такими вещами заниматься не время. Но тем не менее полагаю, что этими людьми совершен подвиг и ими руководили благородные чувства русских патриотов!» Каждый пассажир считал совершившееся как бы своим делом, о котором у него была потребность высказать и свое мнение. Проводили и крайне левые взгляды, не стесняясь моим, жандармского офицера, присутствием. Слышались и выражения «Собаке — собачья смерть» или «Он сиволапый мужик, просто жертва интриг дворцовой камарильи», «Не дворянское дело заманивать в свой дом, чтобы предательски убить!», «Юсупов, придя в дом Распутина, должен был проявить себя настоящим офицером и убить его там же, предав себя на общественный суд», «Рухнула семья Романовых, если члены Дома дают пример выступления против воли Государя», «Не Юсупову было браться за это дело, — сказал какой-то серьезного вида пожилой москвич, — к нему особо хорошо относились Государь и Государыня, а ведь это им удар в спину».
«Признак развала и неминуемой революции», — сказал какой-то сибиряк в очках, с бороденкой и, резко встав, ушел к себе в купе.
В Вологде я пересел на московский поезд и проехал в Первопрестольную, где мне нужно было выполнить и закончить несколько дел.
Знали бы радующиеся убийству человека люди, что их ждёт уже совсем скоро... И был прав человек, сказавший, что то был признак будущей революции...