Окончание.
И Саша сделал выводы.
Не сразу, но освоил в совершенстве компьютерную графику и дизайн. Стал прилично зарабатывать. Перестал чувствовать себя иждивенцем. Научился по максимуму использовать доступное жизненное пространство.
Квартира в центре города. Второй этаж. Напротив – ресторан «Маяк». Дальше – салон красоты. Ателье. Днём тут людно. Все спешат. Толкаются, несутся. Вечером всё стихает. Можно бесстрастным наблюдателем посидеть у окна, помечтать о чём-нибудь волшебном, таинственном… Ветер ласкает деревья, они отзываются шумом листвы. В окнах загорается свет, и Саша смотрит в окна дома напротив. Немного воображения, и дом превращается в замок. Автобусы и машины — в большие и маленькие корабли, они спешат причалить к его стенам. Жители замка спрятались за бойницами башен. Вероятно, их ждут великие дела. Иногда он представлял себе, что дом — это гигантский космический корабль, прилетевший из иной галактики. Он высадил сюда множество загадочных существ, похожих на людей, технику, напоминающую наши машины. Все они растеряны и прячутся в корабле, а когда выходят наружу, то бредут, не зная куда.
Особенно Саша любил смотреть в окно, когда на улице снег, метель. Сколько всего можно увидеть тогда! Вот промчались сани Снежной Королевы, а тут - храбрые коммандос бьются с монстрами, дальше скрестили шпаги мушкетёры, а во дворце под звуки вальса кружатся в танце очаровательные феи.
Если Саша засиживался у окошка за полночь, воздушные замки его мечтаний неизменно разрушались звуками и сценами закрытия ресторана. Крики, ссоры, драки… неизбежный итог пьяных вечеринок. Иногда было смешно. Раз из дверей кубарем выкатился прилично одетый господин, пьяный до невменяемости. Долго сидел в луже, видимо, не отдавая себе отчёт, что он уже не за столиком в ресторане. Потом стал тормозить проезжающие машины. Но безрезультатно: поздно, да и кому хочется пачкать чистое сиденье грязным задом случайного пассажира? В конце концов, франт смог подняться и даже остановил машину. Одет с иголочки, рядом ресторан – почему бы не подзаработать? А то, что возможный клиент только что сидел в луже, водителю пока невдомёк…
Однажды под закрытие ресторана из сверкающего зала выпорхнула девушка в короткой юбочке. Следом - пьяный мужик. Стал приставать. Дама растерялась. Саша дотянулся до шпингалета, дёрнув за ручку, открыл окно и громко крикнул: «Милиция!». Мужик с испугу бросился в ближний двор, а счастливая дама поймала такси и благополучно улетела.
Была и первая любовь. Она ежедневно появлялась в окне на третьем этаже примерно в семь вечера. Выглядывала из окна и закрывала шторы. Как он понимал, девушка только приходила с работы и начинала переодеваться. В окне напротив трудно разглядеть детали. Он приближал лицо к стеклу, напрягал зрение… Молодая, лет двадцать. Рыжеватые волосы подняты на макушку и заколоты гребешком. Саша знал, что она его, разумеется, не видит, но всегда ей улыбался.
И однажды – о, чудо! – она, кажется, заметила его… несколько раз – справа-налево, слева-направо – помахала ладошкой… Тогда он, сжав кулак, выставил большой палец: мол, ты прекрасна! А она похлопала себя пальцами по уху – дескать, не вешай лапшу на уши. И засмеялась. Так между ними установилось безмолвное общение. Теперь каждый вечер они разговаривали знаками. Жесты выразительней и ярче, чем слова. Сашу давно притягивало немое кино. Чарли Чаплин, Джоан Кроуфорд, Джин Харлоу, Пола Негри, Рудольфо Валентино без помощи слов и спецэффектов вызывают такую бурю чувств, какую не в состоянии передать ни один современный актёр.
Вечером, после семи, приходил с работы отец, ужинал, и начиналась самое увлекательное время - прогулка. Инвалидная коляска не входит в лифт, отец спускал ее по лестнице на руках. Тяжело и неудобно. Но Саша ничем не мог ему помочь. Переживал – молча.
Они гуляли по вечернему городу, смотрели на светящиеся окна, где за шторами мелькали контуры людей. Вместе придумывали истории о том, кто может жить за занавесками и чем жильцы занимаются. Вспыхнет за шторами голубой свет — значит, включился телевизор, и, уютно устроившись на диване, семья смотрит фильм. Улыбаются, шутят. Вспыхивает свет на кухне — значит, семья садится пить чай. Каждый по очереди рассказывает, как прошел день. Получаются маленькие истории. На прохожих Саша старался не смотреть, боясь встретить сочувствующий взгляд или удовлетворённую улыбку собственного превосходства.
И вот настал тот вечер, когда, к удивлению и ужасу, парень увидел метрах в десяти от своей коляски девушку из окна! Саша опустил голову и, стараясь не повышать голоса, сдавленно крикнул отцу:
— Пап, давай обратно!
Но отец не понял, и коляска продолжала катиться навстречу… чему?
Очень хотелось понять, узнали его или нет.
Узнали!
Он не понял, что выражается в устремлённых на него недоумевающих глазах, и снова крикнул:
— Папа, обратно!
Это было их единственное свидание – первое и последнее. Девушка продолжала появляться в окне напротив, иногда они даже обменивались жестами, но что-то неуловимое исчезло из этих безмолвных бесед.
А потом наступила зима. Окна покрылись льдом, в них уже ничего не увидишь. Холодно. Много не погуляешь. А дома тепло, уютно, и радужно от солнца, переливающегося в заледеневшем стекле. Саша как-то подышал на стекло, получилась проталина. Потёр проталину пальцем – кружок. Пусть это будет солнце! Провел прямые линии-лучи…
Можно рисовать на стекле! Появилось два сердца, одно плачущее, другое улыбающееся. Когда рисуешь, ты искренен. Рисунок отражает состояние души: уныние или радость, грусть или веселье. Но изображение на стекле недолговечно: полчаса, и оно исчезает, обрастая льдом.
И можно взять лист бумаги и карандаш. Выберем место для первого штриха. Карандаш шуршит по листу. Что получится, то и получится. В конце концов, лист всегда можно порвать и выбросить в мусорное ведро. Белое пространство листа стало быстро покрываться линиями, тенями… Саша, как фехтовальщик, делал выпады на лист бумаги, создавая образы, затем отъезжал, смотрел на своё творение со стороны и вновь, выставив карандаш, как шпагу, нападал.
У него появился девиз:
— Либо ты боишься рисунка, либо он подчиняется твоей воле и фантазии!
Он нарисовал себя спускающимся из квартиры по лестнице. Вот старые разношенные кроссовки – он именно такие любил когда-то… вот ступеньки лестницы в подъезде… Распахивается дверь, и ноги – раз-два, левой-правой - шагают по двору навстречу солнцу и людям!
Ещё движение карандаша - и он на велосипеде. Сумка покачивается и хлопает по ногам. Крутятся спицы. Ещё, ещё… Рисунок стал отчётливее, зазвенел, как струна.
Столько способов работы карандашом и кистью! Такие возможности сочетания красок…
Такая свобода, такая вселенская власть!
И вот он уже вылетает из окна, парит над крышами. Внизу одинокие прохожие зябко кутаются в пальто. Он летит дальше, не касаясь крыш. Небо уходит вглубь. Мелкий дождь сыплет, и воздух словно трепещет. Душа играет скрипкой сказочного счастья и робко улыбается.
Рисунков становилось всё больше и больше.
Долгожданная весна, как всегда, прорвалась внезапно. Хлынула потоком красок, оттенков, разноцветных бликов. Каждый день он получал бесценный подарок - то розовый отблеск на коричневом глянце берёзовой ветки, то серебристые гирлянды серёжек осины. Рисуя, он понял, что небо может быть не только голубым, но и пасмурным, серым; золотистым на рассвете, красным на закате, лиловым перед грозой. Купола небес бывают не только в вышине, но и под тобой, отражаясь в лужах; они могут путешествовать по окнам, по крышам домов! И луна бывает серебряной, багровой и даже черной. Незнакомка из дома напротив уже соткана из лёгких живых мазков. Прозрачный взгляд. Еле заметный румянец теплится на щеках. Облик её изменился. Перед ним другой человек. Будто женщина повзрослела за зиму.
И вообще - жизнь прекрасна!
Что будет дальше? Саша нарисует мир. Это будет земля, где нет жестокости и зла, где царит добро и счастье. Людям по большому счёту всё равно, на коляске ты или нет, если ты подарил им надежду. И кто знает, может быть, именно от твоего усилия зависит, как сложится их общая судьба. Ведь мир, в котором все мы живём, создан Тем, кто одолел одиночество.
Свидетельство о публикации №215030200729