С Михалычем меня Николай, товарищ мой, познакомил, когда я собрался в Астрахань в отпуск, порыбачить в волжском устье на протоках. Встречал он нас возле лодки. Лет шестидесяти, крепкий усатый мужик в дождевике просто представился: «Михалыч».
Лодка была его. Закрытая, с маленькой рубкой и стационарным двигателем от «Волги». На корме две «Ямахи».
- На всякий пожарный, - засмеялся Михалыч, увидев мой взгляд.
Долго плыли среди бесконечных камышовых проток. Только под вечер вышли в чистую заводь. Обустроили лагерь, сели вечерять. После ужина, во время которого уже все обговорили, а наш провожатый почти все время молчал, Николай обратился к нему: «Михалыч, ты же бывалый человек, расскажи уже что-нибудь!»
Бывалый человек покрутил ус, хмыкнул и начал свой рассказ.
На Каспии это было. Тоже море, хотя и считается озером. В Челекене. Есть такой городишко в Туркмении. Я лет до восьми там рос, рядом с морем то. Это потом меня кидало по всей стране великой. Но те места хорошо помню и в гости раньше часто наезжал.
Там тогда каждый второй был охотник или рыбак. Птицы и рыбы всякой много было. Раньше. Сейчас повыбили то. Осетров и белуг доставали по три метра. До девяностых больше в порту рыбачили, там поглубже. А сейчас и его закрыли. Иностранцы там командуют. С берега рыбу ни удочкой, ни спиннингом не возьмешь – мелко. Вот и выбирай: или идти в сговор с продажным рыбнадзором и браконьерить, или ставь сети метрах в тридцати от берега на резиновой лодке и жди прилива.
И вот в один из моих приездов в Челекен, поехали мы с племяшом моим Курбаном на рыбалку на Аладжу. На стареньком Иже.
Челекен находится на полуострове в виде молотка. И Аладжа расположена на правом конце этого молотка. Место прямо создано для отдыха. Можно смело пляжу «Голубой флаг» присуждать.
Чистенький белый песок, редкие кустики, барханы – пустыня как-никак. И море… Только на Аладже есть пологий склон, а вода как стекло прозрачна. Но дороги туда нет. Или вездеход или мотоцикл.
Расположились мы метрах в пяти от берега. Две поллитровки и «мерзавчика», поскольку горячие как кипяток были, сунули в мокрый песок, чтобы морская вода охлаждала. А сами сетку распутали, поставили метрах в двадцати от берега, костерок запалили и решили распить бутылочку.
Смотрю, Курбан что-то замешкался. Бродит по берегу, бормочет про себя слова разные нехорошие. Окликнул я его. Повернулся он, в руках бутылка и говорит: «Вот. Только одна осталась. Остальное волна смыла.»
Стали мы вдвоем по берегу ходить, фонариками светить. Да разве найдешь ее. Ну и черт с ней. Нам в четыре утра вставать, сеть снимать.
Сели мы. Повечеряли с оставшейся бутылкой и задремали. У Курбана сон чуткий. Слышу, толкает он меня. Прилив начался. Пора, значит, сеть снимать.
Улов хороший был. Кефалей по кило пять штук, пара сазанов и селедки мелкой несколько. Племяш селедку и сазанов почистил, челекенские быстро это делают, любому повару фору дадут. Примус походный разжег и давай уху варить.
Оставшуюся рыбу в хурджун - переметную сумку кинули, застегнули и в кусты в барханчике положили. Сами купаться пошли. Купаемся, а одним глазом все вдоль берега смотрим, не выплывет ли бутылочка.
Не выплыла. Поплыли к берегу. Мама моя, возле костра лисьими следами наслежено, все перевернуто, но уха на месте. Кинулись к хурджуну. Нет его. Ах ты ж…Тут и я «запел» нехорошими словами. Все, какие есть, вспомнил. И в загробные рыдания, животворяще на господа нашего действующие, и бракоразводные электроды, и лису послал в центр мирового равновесия через семь гробов с присвистом вместе с лисятами.
Пошли мы по следам. Зверек то маленький, а мешок с рыбой тяжелый, не на колесах, волоком тащит. Лиса, однако, упорная попалась, как бульдозер. Метров через триста мы ее настигли. Задохнулась она, устала, бока распирает, аж взмокла бедолага. Бросила хурджун, отбежала и скалится на нас.
Курбан хохочет аж до слез. Потом и говорит: «Михалыч! Может дадим ей рыбу? Все-таки старался человек, в такую даль мешок тащил.»
Кинули мы ей одну. Не подходила она к ней, пока не отошли мы подальше.
Домой когда вернулись, домашние долго потешались. А через день сосед, поехавший на рыбалку на то же место нашел нашу пропажу. Как он рассказывал: «Сели мы за уху и только стали плакаться, что «горючего» не хватает, глядь, а волна приносит сначала «мерзавчика», а потом еще и поллитру».
Вот такая рыбалка в тот раз у меня была. И смех, как говорится, и слезы…