«Площадь Свободы» была на «Площади свободы» неподалеку от Площади Свободы.
Перевод: наше издание рассказывает вам о фестивале современного танца, который прошел в центре Казани 8–10 декабря.
Перед началом фестиваля его авторы и организаторы Венера Галимова и Ильдар Алекбаев выступают с приветственным словом. «Постарайтесь отключить внутреннюю оценку и просто наблюдайте, — говорят они. — Если будет плохо видно, можно смотреть стоя. Это же современный танец».
Фестиваль современной хореографии «Площадь свободы» проходит в Казани уже в третий раз. Этой зимой в нем участвовали десяток казанских коллективов и специальные гости — омский дуэт «Two Me Dance Company» и «Солянка» из Кирова. Камерный зал творческой резиденции «АРТХАБ» заполнен: зрители сидят на подоконниках и приставных стульях, спускаются на ступеньки, переползают на пол. Вот увлеченные танцами студенты снимают всё на мобильный, вот девочка-подросток шепотом обсуждает с мамой каждое выступление. Некоторых зрителей ожидаешь увидеть скорее в Театре оперы и балета в двух кварталах отсюда, но сегодня они здесь.
Мы осбудили с участниками и авторами проекта любовь к танцу (которая всегда с тобой), контемпорари дэнс (который лучше не называть «контемпом»), ну и название фестиваля, конечно. Очень уж оно нам нравится.
Лидия Игнатенко, «Two Me Dance Company» (Омск)
— В детстве я так докучала дедушке своими плясками под Ванессу Мэй, что в какой-то из вечеров он не выдержал и сказал: «Отведите её на танцы, пожалуйста». До сих пор сотрудничаю с коллективом, в который меня тогда отдали. Сначала занималась у них, теперь преподаю.
Я танцевала модерн и джаз-модерн. C контемпорари познакомилась на мастер-классе Джао де Силва в Красноярске. Тогда мне было 14 и хотелось бешеных, безумных, динамичных танцев, а валяться на полу и перекатываться из стороны в сторону казалось странным. Но семечко была заронено. Я стала развиваться в этом направлении, хотя по большей части это всё, конечно, самообучение.
В Сибири современный танец развивается очень медленно — контемпорари там, можно сказать, в зачаточном состоянии. Спасибо «Танцам» на ТНТ, которые стали популяризировать это направление. Хотя даже в этом шоу я замечаю, как наставники — сознательно или нет — гнобят современный танец. На кастинг приходят люди, а они говорят: «О, вы опять будете делать непонятно что, и прикрывать это словом "контемп"». Такое отношение передается и зрителям. Но это же современное искусство. Если сейчас любому из нас пойти на выставку современного арта, мы тоже ничего не поймем. Пока ты сам не подумаешь, не захочешь в это углубиться, не постараешься уловить смысл — всё так и останется непонятым. Контемп — это для неленивого.
Мы с напарницей танцуем в дуэте, ездим на мастер-классы, стараемся учиться в России и за границей. Это сложно физически: убиваться об пол четыре часа подряд, пять дней в неделю. Это тяжело эмоционально: тебе дают задание как актеру — изобрази, почувствуй. Чувствовать нужно и своего партнера, и всю группу. Для меня самое сложное — вот так преодолевать себя, выходить за свои рамки.
Красивая картинка, шоу, супертехника и акробатика — это скорее уличные танцы, а контемпорари близок к театру. Это не просто танец на асфальте. Выйти на сцену ДК и выступить на деревянном полу с красными занавесками — тоже не вариант. Для контемпа нужно пространство, антураж, атмосфера.
Для меня контемп — это то, у чего нет границ. Я могу двигаться, как хочу, и это все равно будет красиво. Конечно, у него, как и у любого другого направления, есть база, но в современном танце гораздо больше свободы, чем в любом другом.
Евгений Олейник, «Немая рыба» (Казань)
Всё началось с поступления в университет. Я учился в КАИ, у нас на факультете был коллектив «Танцы без слов». Я пришел туда на первом курсе, танцую восьмой год. Пробовали мы абсолютно всё. Понемногу отошли от студенческих работ, углубились в современную хореографию и теперь позиционируем себя как танцевальная компания «Немая рыба».
В России, на мой взгляд, контемпорари не так широко распространен как в Европе. Там люди более открытые. У нас открываются постепенно: бывает, коллектив выступает на улице с каким-то современным номером — и люди не проходят мимо, как раньше, а останавливаются и смотрят.
Для меня контемп — это очень широкий, необъятный диапазон возможностей. Это может быть четко проставленный номер, хореография с элементами импровизации или свободный перфоманс. Один номер в разной обстановке может восприниматься по-разному. Мы стараемся не давать четких картинок, танцуем так, чтобы и зритель мог поразмыслить. Задаем вопрос, на который он мог бы ответить, вернуться домой и подумать: «Что бы это значило?»
Многие люди, незнакомые с хореографией, воспринимают контемп как что-то что показывают по телевизору, «Танцы» на ТНТ — такая эстрадная вещь: растяжка, прыжки, всё красиво. На самом деле современная хореография гораздо-гораздо шире. Есть Flying Low, есть Passing Through, в Израиле популярна техника Gaga, можно погружаться в Body research — исследование своего тела, доходить до соматики. Очень много вещей, с которыми можно работать, и всё это — современный танец.
Самое сложное для меня — правильно донести эмоции. Не только до зрителя, но и до самого себя. Наш хореограф говорит: «Жизнь — это и есть танец. И все, что мы делаем — танец. Мы двигаемся — это танец, мы стоим — это танец». Я с ним согласен.
Ильдар Алекбаев, автор и руководитель проекта «Площадь свободы», хореограф
Давай так: контемпорари. Не «контемп». В первый день фестиваля у нас была лекция «Как смотреть современный танец». Лектор, историк танца, Вита Хлопова привела хороший пример: вот есть слово «трансформация», ты же не говоришь — «трансформ». Так и здесь.
Желание танцевать у меня было всегда. Но в маленьком городке Орске Оренбургской области, где я родился и провел юность, были популярны карате, бокс и футбол, а не танцы. Хотя у меня даже была попытка: классе в 6-7-ом решил пойти на брейк-данс. Почему-то я думал, что для этого обязательно нужна бандана. Мама купила мне бандану, погладила аккуратно, а я проспал тренировку и не пошел на брейк-данс. Так начался мой танцевальный путь.
Всерьез начал танцевать 10 лет назад, когда учился на втором курсе Казанского технологического университета. Выбрал уличные направления, а с контемпорари познакомился года три назад — из-за творческих метаний. Я долго искал себя, многое пробовал. Пока учился в университете, понял, что мне нравится готовить. Отучился в кулинарном техникуме, некоторее время работал поваром. По первому образованию я экономист-аналитик. Было несколько попыток устроиться на обычную «человеческую» работу с 9 до 18. Но все равно всегда возвращался к танцам и, в конце концов, решил получить профессию, какую-то корочку. Пошел учиться на физрука в КФУ, уже начал ходить на занятия — и тут узнал о двухгодичных курсах переподготовки в Казанском институте культуры. Поступил на отделение джазового танца.
Я не считаю себя танцовщиком контемпорари, мне еще учиться и учиться. Чтобы передать свои ощущения в современном танце, не обязательно иметь суперфизические возможности и идеальное с точки зрения академических запросов тело. Несмотря на это, мне многое сложно: сложно проживать каждый танец, сложно постоянно, стопроцентно быть на сцене «здесь и сейчас», сложно быть актуальным.
Если в академическом танце, в балете ты что-нибудь да поймешь, даже если в хореографии не разбираешься, то в современном искусстве все гораздо сложнее. Причем не только в танце. Чтобы разобраться, нужно себя заставлять ходить, искать, читать, постоянно развиваться. Или наоборот: отключить голову и на чувственном уровне попробовать понять.
Во время учебы я общался со студентами Института культуры-очниками и отметил, что в городе много коллективов, которые танцуют контемпорари, у них есть номера и постановки, но они нигде их не показывают. Востребован эстрадный танец — его они и вынуждены танцевать. Мы поняли, что городу не хватает площадки, на которой люди могли бы показывать свое видение современного экспериментального танца. Так и родился фестиваль. И мне кажется, у нас очень крутое название, оно действительно отражает суть проекта.
Сейчас мне хочется сказать, что контемпорари дэнс — для всех. Хотя раньше я думал, что он для очень узкой аудитории. После каждого нашего фестиваля мы предлагаем зрителям остаться на диалог. И я вижу, как взрослые почтенные дамы, про которых мы раньше думали, что сейчас они посмотрят на всех этих полуголых танцовщиков, скажут: «Мерзость какая!» и уйдут — они остаются после выступлений, отзываются о фестивале тепло и с воодушевлением.
Венера Галимова, автор и руководитель проекта «Площадь свободы», хореограф
Первый раз я пошла на танцы в свой день рождения. Тогда мне исполнилось 6 лет. А по-настоящему прочувствовала их, только когда поступила в Институт культуры и искусств, на кафедру современного танца. Педагоги нас мягко направляли, давали много свободы. С тех пор танцы — неотъемлемая часть моей жизни.
Самое главное в контемпорари — это свобода. Нет правил, нет прописных истин и запрещающих элементов. Никто тебе не скажет: так вставать нельзя и этот ракурс неправильный. Достаточно быть искренним, честным и любить то, что делаешь. И в случае с современным танцем это не пустые слова — там невозможно сыграть. Ты либо проживешь свой танец, либо нет. Самое сложное в контемпорари — это тоже свобода. Ты ничем не ограничен, сам себе предоставлен, нет никаких правил и иногда их отсутствие оставляет тебя в невесомости и неизвестности.
В контемпорари нет четвертой стены, отделяющей зрителя от того, что происходит на сцене. Сцены там, как правило, тоже нет. Иногда по задумке хореографа зрители принимают участие в постановке, даже не зная об этом. Этот танец — для всех. Не нужно никаких специальных знаний, только внутренняя подготовленность. А насмотренность и умение разгадывать символы появляется постепенно.
Идея фестиваля возникла в 2014 году. Тогда я думала о нем как об образовательной площадке для хореографов. Но создать что-то подобное четыре года назад было сложно. Сейчас есть интернет, развиты соцсети — гораздо проще собраться и сделать. Всерьез говорить о фестивале мы начали зимой 2017-го. Сначала хотели организовать конкурс, но быстро передумали: так надоели эти конкурсы. Приезжаешь, выступаешь, тебе дают диплом и всё. Никто ничего не обсуждает, не делится впечатлениями, не дает советов. Как раз этого очень не хватает современным хореографам.
Когда я училась в Институте культуры, мы каждые полгода ставили номера, сдавали экзамен по мастерству хореографа. Постановки обычно так и умирали в зале, уходили «в стол». Мне кажется, многие хореографы из-за этого и завершили свою деятельность — им надоело, что материал копится и нигде не реализуется. Для таких ребят задумывался наш фестиваль. Здесь профессиональные коллективы выступают вместе с молоденькими хореографами. Эта площадка для всех, у нас нет отбора. Наверное, о таком пространстве мы и мечтали во время учебы.
Как-то раз мы сидели в одном казанском заведении около Площади Свободы, нужно было придумать название фестиваля. Писали на бумажках все, что придет в голову, а потом составляли из слов комбинации. Там были слова «свобода», «движение», еще какие-то. Решили, что площадь — это там, где мы будем собираться. А свободы — потому что нет никаких ограничений. Ну и то, что рядом остановка «Площадь свободы», показалось нам очень символичным.
Я люблю контемпорари за вечный поиск, за возможность открывать заново свои возможности и возможности своих танцовщиков. После выступления ты не расслабляешься, продолжаешь думать: «Какую проблему еще осветить?»
Контемпорари — это про то, что происходит здесь и сейчас, про актуальное и социально значимое. Поэтому современный танец часто бывает очень грустным. Радости у всех простые и одинаковые, а сложности — разные. Хочется это освещать и находить отклик.