Мы расписались через неделю после моего восемнадцатилетия. Женя стал совершеннолетним еще два месяца назад, так что ждали моего дня рождения, чтобы сыграть свадьбу. К тому же я была беременна, сильно тянуть со свадьбой поэтому не стоило. Мне совершенно не хотелось, чтобы из-под свадебного платья торчал живот...
Но беременность была лишь дополнительным фактором для женитьбы. На самом деле мы с Женькой не могли жить друг без друга и расставаться на ночь было невыносимо — днем-то мы постоянно были вместе. А став мужем и женой, мы могли быть вместе круглосуточно. Конечно, родители поначалу были против. А когда узнали, что у меня будет ребенок, мои разорались на меня. Женькины оказались более покладистыми и сразу поняли, что свадьбы не избежать. Не делать же аборт в семнадцать лет.
Накануне свадьбы мама моя всплакнула:
— Рано все это у вас, молодые вы еще очень, тяжело будет…
— И почему же нам должно быть тяжело, если мы любим друг друга?
Но мама только вздохнула на это:
— В семейной жизни не только любовь нужна. Но я не хотела ее слушать и портить себе настроение перед собственной свадьбой.
• • •
Началась семейная жизнь. Наши родители поднапряглись и сняли для нас маленькую однокомнатную квартиру, чтобы не мешать молодой семье. И первые месяцы у нас была распрекрасная жизнь. Женя утром уезжал в институт — если, конечно, мы не проспим, потому что так сладко было спать вдвоем и расставаться совсем не хотелось. Он приходил во второй половине дня, и я, как положено хорошей жене, ждала его с приготовленным обедом и ужином. Ближе к родам стало труднее. Я плохо себя чувствовала, да и устала уже от беременности, поэтому стала раздражительной. Но муж стойко терпел мои капризы. Кошмар начался, когда родился ребенок. Ванька, наш сын, был беспокойным, ночами плакал. Я вставала к нему, не помня себя, укачивала, ложилась, чтобы через час снова встать. Через два месяца такой жизни я просто валилась с ног от усталости и недосыпания. И когда моя мама предложила нам переехать к ним, я не раздумывая согласилась. Мне нужна была помощь. Женя на это рассвирепел, он ни в какую не хотел жить у моих родителей. Я бы согласилась переехать и к его, я вообще в то время была в таком состоянии, что согласилась бы на любую помощь, но его родители нас не звали. Так мы переехали к моим, и в первую же ночь я спала, не просыпаясь. К Ванюшке вставала моя мама.
• • •
Жить с родителями оказалось намного легче, чем одним. Теперь мне не нужно было каждый день готовить обеды и ужины, у мамы всегда было приготовлено. Мы с Женей могли после его института куда-нибудь сходить — к друзьям или в кино. Так как рядом была бабушка, я не сильно усердствовала с грудным кормлением, и скоро молока у меня почти не стало. Так что теперь я даже к кормлениям не была привязана. Днем все расходились по своим делам, и я оставалась наедине с сыном. И это было самым трудным. Подруги учились или работали, так что поболтать днем было не с кем. Конечно, во дворе прогуливались другие мамашки, но они были постарше меня, почти все после института или хотя бы успели поработать. Разговаривать с ними мне было не о чем.
Как-то одна с жалостью спросила:
— По залету вышла замуж-то?
— Почему это, по любви, — буркнула я.
— Ну и любились бы так, чего замуж спешить, — удивилась другая, лет тридцати. По моим тогдашним представлениям, почти старуха. Я огрызнулась и после этого с ними вообще не гуляла. Только и оставалось, что ждать, когда вернется с работы мама и из института любимый муж.
• • •
Странно, но муж тоже уже не казался таким любимым. Мне нравилось с ним ходить в кино и на дискотеки, но совершенно не хотелось стирать ему, гладить его рубашки, готовить ужин, и тем более делать это каждый день. К тому же я ужасно завидовала мужу. У Женьки была своя, интересная насыщенная жизнь: лекции, однокурсники, даже сессия казалась мне приятным событием. По сравнению с моей жизнью, в которой ничего не происходило. Был только ребенок… Хотя я обожала сына, заботилась о нем, но мне было так скучно дома! Несмотря на то что я не кормила грудью, мне никак не удавалось похудеть. А ведь Ванюшке уже второй го дик шел. Я попыталась влезть в свои «добеременные» джинсы — малы! Примерила платье — ужас, никакой талии, живот все еще торчит. Было от чего расстроиться. Тем более что я видела, какие однокурсницы у Женьки в институте — одна другой краше. Все же я нашла брючки, в которых смотрелась более-менее, и поехала с коляской к институту. Решила сделать мужу сюрприз — встретить его с сыном. Пусть позавидуют однокурсники, что у него есть жена и ребенок.
Он вышел из института, обнимая какую-то тощую девицу — ну на моем фоне все казались тощими. Они весело хохотали, потом она звучно поцеловала его в губы, он обернулся и увидел меня. Лицо его из веселого сразу сделалось напряженным и злым. Он что-то сказал девице, та кивнула и с интересом уставилась на меня. А муж направился ко мне:
— Что ты здесь делаешь?
— Тебя с Ванькой встречаем, соскучились, — зло ответила я, косясь на девицу, застывшую на крыльце.
— А чего такой лахудрой сюда явилась? Чтобы опозорить меня? -фыркнул Женя, разглядывая меня в туго натянутых на мне брючках и свитерке.
Я вспыхнула от бешенства и унижения:
— Смотри, об кости не поранься, — бросила я мужу и повернула коляску назад. Муж не стал меня догонять.
• • •
Он пришел домой поздно вечером, словно ничего не случилось. Я слышала, как на кухне он что-то плел моей маме про дополнительный факультатив в институте, потом зашел к нам в комнату и спросил, чего я устраиваю сцены перед его друзьями. Меня захлестнула такая обида в этот момент. Его не интересовали ни я, ни ребенок, ни что я сижу целый день одна в четырех стенах. Только его учеба, его друзья и подруги…
— Уходи к своей тощей козе, — велела я.
Даже не знаю, с чего я козой ее обозвала, но мне казалось, что так он лучше поймет всю нелепость своего поведения. Я ждала, что он сейчас начнет оправдываться, что ничего нет и уходить он не хочет. А Женька вдруг зло пробормотал мне, что ему надоела я, как незнамо кто, со своими придирками, схватил свою сумку институтскую и ушел. Он не появлялся дома несколько дней. Мама говорила, что нам надо помириться, потому что у нас семья и нужно уметь прощать. Но я считала, что это он должен просить прощения. А значит, и звонить первым должен он. Наверное, Женя думал так же, только на мой счет. Потому что он не звонил.Пару раз позвонила его мама, спрашивала про внука, говорила, что Женька ночует у нее.
А через две недели мне позвонила моя приятельница и сообщила, что на самом деле Женька ночует у какой-то девицы, нет, не из института, они познакомились в кафе в тот вечер, когда я его выгнала. Я тут же набрала его номер. Он вроде обрадовался, услышав мой голос, но просить прощения не стал. А я объявила ему, что подаю на развод.
• • •
Вот так я в двадцать лет оказалась разведенкой с маленьким ребенком. Без образования, без работы. Когда сыну исполнилось три года, я отдала его в сад и с большим трудом устроилась на работу. Продавцом, больше меня никуда не брали. Мне понадобилось еще несколько лет, чтобы понять, что нужно хоть какое-то образование получить, иначе я так и буду получать копейки за тяжелую и неинтересную работу. А идти учиться почти в тридцать лет, скажу вам, намного труднее, чем в семнадцать.
Женька поначалу навещал сына, изредка, но навещал. Потом он женился, у него родилась дочка, и к нашему ребенку он интерес потерял. Я же встретила своего мужчину гораздо позже, уже когда получила образование, смогла встать на ноги, даже квартиру в ипотеку купила. Вот тут судьба словно вспомнила обо мне и решила меня наградить. Мы сейчас живем вместе, уже не один год. Всякое случается у нас. Но я теперь знаю, что любовь в семейной жизни еще не все. Нужно быть очень терпеливыми и даже терпимыми друг к другу, чтобы сохранить отношения. Если бы я это понимала в восемнадцать лет, возможно, мы бы сохранили с Женькой наш брак.