Вообще-то я считалась очень серьезной девушкой, но в последний год учебы меня, что называется, бес попутал, и я влюбилась в одноклассника. Любовь у нас, к счастью, была взаимной, но совершенно бесперспективной. Кто же нам позволит быть вместе! Сразу ведь начнется: нужно выпускные экзамены сдавать, потом в институт поступать. Какая любовь?!
А любовь была такая, которая застит глаза и выключает мозги. Мы с Никитой строили планы, как будем жить одной семьей, растить детей и состаримся вместе — хотя это еще так не скоро! С другой стороны, мои родители ни за что бы не позволили мне жить с парнем вне брака. Но откладывать нашу жизнь на потом нам не хотелось. Поэтому, подав документы в институт, мы объявили родителям, что решили пожениться.
• • •
На удивление родители отнеслись к новости спокойно. Мои спросили, где мы собираемся жить. Его поинтересовались, на что. Это, конечно, были самые насущные вопросы и самые слабые наши места. Но и тут все решилось. У родителей Никиты была крохотная квартирка, которую они сдавали. Ее нам и отдали в качестве свадебного подарка. Ну а мои подкинули немного денег на саму свадьбу. На этом благотворительность, как выразился мой папа, закончилась, началась самостоятельная жизнь.
— Надеюсь, у вас хватит ума не спешить с ребенком. Вам надо учиться, — заметила моя мама. Я знала, что свекровь с ней солидарна. Но, увы, видимо, нам все же не хватило ума, потому что забеременела я буквально через месяц после свадьбы, и первую свою сессию сдавала уже с пузом. На снисходительность преподов рассчитывать не приходилось. Наоборот, они считали, что все это специально, чтобы их разжалобить, и гоняли меня по всему курсу. Но мне так важно было тогда доказать всем, что мы справимся, что я даже на седьмом месяце беременности была бойкой и бодрой. И сессию сдала на отлично, благодаря чему тут же стала местной знаменитостью. Зато в летнюю мне даже были некоторые поблажки. «Кого родила?» — спрашивал преподаватель на экзамене, вполуха слушая мой ответ по предмету. С Никитой наши графики учебы, к счастью, не совпадали, так что посидеть с малышом, пока я учусь, мог и он. Собственно, так мы с ним и метались между занятиями и ребенком. Бабушки, обе работающие, приходили на помощь в самых крайних случаях.
• • •
Многие нам сочувствовали и ругали наших родителей за то, что те не хотят помочь. Я тоже, бывало, злилась на них — ведь все-все проблемы были на нас с Никитой. Но муж в этих вопросах был непреклонен. «Справимся сами», — говорил он, сжав зубы. Когда становилось особенно трудно, а трудно было, на самом деле, почти все время — денег не хватало, помощи ждать неоткуда, сходить в кино вдвоем — это несбыточная мечта, — так вот, когда становилось совсем тяжко, мы «кучковались». Садились в обнимку на диване, обязательно с сынишкой, и строили планы. Как купим нормальную квартиру, будем отдыхать на море, в какую школу отдадим Илюшку. И вообще, что ему нужна сестренка или братик — на этом месте мы обычно начинали смеяться и спорить. В такие минуты я понимала, что никого ближе моей семьи у меня нет, что эти люди со мной навсегда и ради любви я готова потерпеть. Когда наступило лето, я наконец смогла вздохнуть с облегчением. По крайней мере, не надо было разрываться между ребенком, учебой и домашними делами. Впереди было два месяца свободы, так мне казалось. Но Никита удивил меня, сказав, что устроился на работу в кафе. Тогда мы первый раз поссорились. Я обвиняла его в том, что он не хочет проводить время с семьей, а мечтает улизнуть от нас. А он обнимал меня и все повторял, что хочет лишь заработать для нас денег. И лишь когда я подняла к нему заплаканное лицо и увидела его, я поняла, с каким трудом ему давалось это спокойствие.
• • •
На втором курсе мне все же пришлось взять академический отпуск — метаться между ребенком и учебой было невозможно. Так сказал мой муж, и я была с ним согласна, как ни жаль мне было прерывать учебу. К тому же Никита так явно заботился о нас. По вечерам три раза в неделю он подрабатывал в кафе. Благодаря его стипендии и заработку, в нашей студенческой семье водились денежки, и иногда мы могли позволить себе и сынишке купить что-нибудь модное. Вот только мужа я видела очень редко. А когда он вечером был дома, то сидел за своими расчетами.
Между тем Илюша подрастал, уже не требовал такого всепоглощающего моего внимания, зато ему нужен был массаж для снятия повышенного внутримышечного тонуса. Я нашла курсы массажистов и вскоре уже сама делала сыну массаж. Знакомые мамы, с которыми мы гуляли во дворе, узнав, что я делаю детский массаж, выстроились ко мне в очередь. В поликлинике-то запись на полгода вперед, и все равно делают по пятнадцать минут вместо положенных сорока. А за деньги — у молодой семьи обычно таких средств просто нет. Я же брала не очень дорого, все-таки начинающая массажистка да делаю, можно сказать, своим. Но эта моя подработка была серьезным подспорьем в семейном бюджете.
• • •
Кризис в нашей семье случился через три года. Илюша как раз пошел в садик, я восстановилась в институте, у мужа учеба близилась к завершению. И тут ему предложили стажировку, что автоматически означало: я должна опять отодвинуть институт, потому что иначе ребенок остается бесхозным. Я требовала у мужа уступки: ведь он уже поучился — теперь моя очередь. Он пытался донести до меня, что эта стажировка — отличный старт. Но я знала одно: он будет несколько месяцев вдали от семьи, от жены, вокруг красивые, не обремененные заботами девчонки. А я… я опять останусь дома. Я уже готова была пригрозить мужу, что уйду к родителям, но вдруг вспомнила, сколько трудностей мы уже пережили вместе. Вспомнила, как муж сидел с грудным Илюшей, когда сразу после родов меня с маститом положили в больницу, вспомнила все его подработки… и поняла, что не готова рисковать семейным благополучием. Но оказалось, что муж тоже весь день перебирал в голове мои «заслуги», сколько я для него сделала. И в итоге отказался от стажировки. Тоже ради семейной идиллии. Мне кажется, вот после этого случая мы поняли, что у нас все серьезно. В итоге я настояла, чтобы Никита не отказывался от стажировки. А еще мы решили, раз я все равно пока дома, родить второго ребенка.
— Зря ты, — пророчили мне знакомые. — Муж выучится и бросит тебя. И останешься ты с детьми на руках одна и без образования, без работы…
Но я уже давно привыкла не прислушиваться к пустой болтовне. Нам было по двадцать два года, у нас было двое детей. Муж вышел на работу, я подрабатывала детским массажем и училась на вечернем.
• • •
Как говорится, трудно первые сто лет. Постепенно трудности отступали, проблемы решались. На встрече одноклассников, спустя десять лет после окончания школы, я с интересом рассматривала своих ровесников и слушала рассказы про их достижения. Кто-то получал второе высшее, другие имели престижную работу. Одна из девчонок хвасталась, что недавно второй раз вышла замуж: «Так удачно, у него родители большие шишки, да и сам он с перспективой…» По ребенку было только у двух наших одноклассников, а так много детей — двое! — было лишь у нас с Никитой.
— Зато когда наши дети школу закончат, нам с мужем еще и сорока не будет, — отшутилась я, когда меня спрашивали: зачем мы так рано детей нарожали?
Сейчас оглядываясь назад, я понимаю, что все правильно мы сделали. Развлечения никуда не ушли от нас, а трудности только сплотили нашу семью. Ну и конечно, важно, что мы все же любили и любим друг друга. Чтобы мне ни говорили, уверена, что любовь поможет преодолеть все.