Ветер злился и хлопал оторвавшимся листом на кровле, хлопал нудно и зло, не переставая, не останавливаясь передохнуть, как заведенный. Какая-то шавка забежала в наш двор, долго смотрела на хлопающий лист, жалась и подвывала от пронзительного ветра, дувшего сквозь арки в домах, продувавшего город насквозь.
Послышался звук открывающейся оконной рамы, я подумал, что сейчас соседка прикрикнет на нее и все это прекратится, но было холодно и она закрыла окно не крикнув.
Ветер все также монотонно вбивал нам в головы удар за ударом, и собака вскрикнула снова и лаяла, и выла, и кричала, и причитала... Третий час ночи. Я отошел от окна и лег на диван не включая свет. Собака, не переставая лаять, побежала прочь, и ее лай раздавался все дальше и дальше, отражаясь от стен и искажаясь в них, Стихая лишь для того, чтоб глубже отдаваться в голове. Ветер не утихал и терзал железный лист, собака тоже не унималась и терзала меня, Уже затерявшись в лабиринтах арок и домов, ветра и крыш, горожан, принявших снотворное и разбуженных лаем собаки, домашних собак, проснувшихся на своих ковриках, заскуливших и залаявших в ответ ей.
Звездный свет глушили лампы электрического света, они, нелепые, качались на ветру. Шавка, ветер, гремящий лист железа, мой немного значащий уют.