Однажды летом
Нам с Витькой, братом-близнецом моим, тогда по шестнадцать лет было. Большие уже типа. Летом нас к бабке с дедом отправляли в деревню – «отдыхать». Каждый день там начинался с того, что мы набирали воду на полив грядок. Одевали на трубу колонки, из которой вода течёт, резиновый шланг, а на рычаг вешали два кирпича на верёвке. Кирпичи тянули рычаг вниз, и вода по шлангу текла в пустые двухсотлитровые бочки. Потом завтрак, после которого мы отправлялись полоть грядки. Огород был большой, и пока мы допалывали сорняки на одном его краю, на другом они успевали вырасти вновь. Процессу этому не было конца. А вечером поливали грядки. И от этого полива, как нам казалось, сорняки росли гораздо быстрее, чем культурные растения. Плюс дед с бабкой держали кур и корову с поросёнком. Мы их всех кормили и убирали за ними навоз тоже мы. В общем, отрывались на всю катушку. Вечером, правда, шли гулять, и старики не возражали, когда мы возвращались домой под утро.
Как-то раз собрались мы всей толпой идти на ночевку в лес. И место для ночёвки выбрали подальше от деревни. Распределили кто за что отвечает. Девчонки должны были по поводу вкусняшек и салатов подумать, а на нас, на парнях – шашлык, выпивка (это были девяностые и законодательство было гораздо мягче, так что мы отрывались как могли) и обустройство лагеря.
Погода внезапно изменилась и небо затянуло тучами. Периодически шёл дождь. Это было хорошо! Почему? А потому что поливать не надо было! И полоть тоже. Бабка ведь не зверь и не выгоняла нас работать в такую погоду. Время шло к походу, и многие из желавших идти в лес стали высказывать сомнения по поводу разумности ночёвки в такую сырость. Но парней, решивших блеснуть перед девчонками удалью и опытом (ну а также круто гульнуть на природе), уже было не отговорить от этой затеи, и они уломали-таки не переносить день похода, убедив всех (особенно девочек) в том, что будет «сухо и комфортно». И вот за день до часа икс мы, парни, отправились на место. Колян, наш сосед, взял у отца жигуль «четвёрку». Мы сложили задние сиденья и погрузили в машину инструмент и материалы, ну и забрались в неё сами. Все шесть человек.
Надо сказать, что место для ночёвки мы выбрали не абы как. Лагерь собирались разбить на живописном берегу реки. Лес там подходил совсем рядом к берегу. На этом месте часто останавливались рыбаки, охотники и прочие отдыхающие, так что место это было вполне обжитое и приспособленное к культурному отдыху. Мы подремонтировали стол, скамейки и навес, натаскали валежин и сучьев. За ними пришлось забираться вглубь леса, потому что весь сухостой вблизи лагеря давно сожгли в кострах наши предшественники. Тем не менее, дров нам должно было хватить. Вот и все приготовления. Забрав инструмент, мы, уставшие и грязные, двинулись в обратный путь. Ехать назад было гораздо комфортнее: доски и полиэтиленовую плёнку мы использовали, а инструмент сейчас лежал в багажнике, громыхая на каждой кочке. Да, ехали друг на друге, но всё равно удобнее, чем сидя и лёжа в неестественных позах на твёрдом, тряском полу, вместе с досками и лопатами. Хорошо укатанная лесная грунтовка шла мимо старого кладбища. На нём уже давно никого не хоронили. Надгробия стояли ржавые и покосившиеся, если были железными. А деревянные кресты на многих могилах давно уже сгнили. И теперь только заросшие травой холмики, похожие на грядки, напоминали о том, что там под толщей земли лежит чей-то истлевший труп. Лишь немногие могилы отчасти хранили свой траурно-нарядный вид. Видимо, к ним время от времени всё-таки приезжают родственники и наводят там порядок. А ещё на этом кладбище очень много грибов. И не какие-то там сыроежки, а самые что ни на есть белые грибы. Крепкие лесные красавцы, что так и просятся в корзину. Интересно, что вокруг кладбища никаких грибов, в радиусе метров, эдак, двухсот вообще не растёт. Словно грибы бегут оттуда под защиту мёртвых. У нас с братом грибы прочно ассоциировались с жареной картошкой, щедро сдобренной сметаной и укропом. Дед мастерски готовил это блюдо и мы всегда требовали добавки, к его великой радости. Только вот грибы эти на кладбище никто не собирал, несмотря даже на то, что черви в этих грибах не водились. Помню, как мы в десять лет ходили за грибами с бабкой. Мы с Витькой, радостные, набрали на кладбище этих белых и стали хвастать перед бабушкой своей удачей. Бабка вставила нам люлей и велела отнести грибы обратно и никогда больше не брать с кладбища ничего.
- Не кладбище это, а погост! Вы что, и в гости так ходите? Вламываетесь, да хватаете всё, что подвернётся? Нет ведь, наверное? Вот и на погосте нельзя так. Туда навестить мертвых приходят. Показать, что любят и помнят. В «гости»! Отсюда и слово чудное такое. Не ваше растет там, и брать с погоста нельзя ничего! – кричала на нас бабка. Вместе с ней мы вернулись тогда к погосту и высыпали всю свою добычу. А ещё бабка заставила подошвы сапог об траву вытереть, чтоб «землю могильную домой не тащить».
Ну а ещё с кладбищем этим была связана местная легенда о том, что когда-то очень давно там был похоронен злобный колдун: «зарыт в яму не в гробу, а в мешке; без креста и панихиды». И с того времени каждое полнолуние он, превратившись в вурдалака, выбирается из могилы и бродит по кладбищу. И если кто-то будет в это время идти мимо, то мертвец этот непременно набросится, выпьет всю кровь и сожрёт вместе с костями. Все дети в деревне знали эту страшилку. Бабкины сказки для детей…
В лес планировалось ехать на машине. Этой же четвёрке. Планировали перевезти всех за несколько ходок и обратно вернуться так же. Но вот только Коляновского отца неожиданно вызвали из отпуска на работу и рано утром он уехал. Предстояло идти пешком, волоча с собою вещи. Все расстроились поначалу, но никто не сдался. Идти оказалось весело. Наверное, если бы удался первоначальный вариант, то было бы гораздо скучнее. За анекдотами и дружескими подначками мы и не заметили, как добрались до места. Вечер. Весёлый трёп и песни под гитару. Сигаретный дым и спиртное из пластиковых стаканов под ароматный шашлык и салаты. Здорово! С уровнем алкоголя в крови росло желание покуражиться и пощекотать нервы. А тут ещё и луна просвечивала сквозь косматые тучи… В общем, разговоры плавно свернули к страшилкам и жутким историям. Это длилось недолго и быстро наскучило. Но тут Дима вдруг вспомнил старую деревенскую легенду про наше кладбище. Он был мастак рассказывать разные истории, и получалось это у него так смешно и образно, что слушать его было в удовольствие. Страшилка, что называется, зашла. Кладбище-то рядом совсем, полутора километров не наберётся. И тот же Дима, ведомый жаждой приключений, стал подбивать всех идти на кладбище искать вурдалака. Стоит ли говорить, что зачинщиком всех самых интересных событий в нашей дачной жизни был именно Дима? Талант у него, наверное! И вот идём мы под покровом ночи, шестеро парней и четверо девчонок, на кладбище. В руках фонари и палки, подобранные в лесу (был ещё топор, но мы его не взяли, потому что с пьяных глаз не смогли его найти), а на пьяных физиономиях предвкушение приключения, которое будет здорово потом вспоминать и обсуждать. С пьяными воплями, шутками и матом наша шумная компания миновала границу старого погоста, обозначенную давно рухнувшим и мирно догнивающим сейчас деревянным заборчиком. Мы бродили, орали, свистели и звали колдуна-вурдалака:
- Эй, колдун, выходи!!!
- Выходи, не тронем!!!
А Дима с Никитой для смеха завели кричалку с детских утренников:
- Снегурочка! Снегурочка! – за что были вознаграждены взрывом пьяного хохота.
Никакого колдуна и уж тем более вурдалака мы, конечно же, не нашли и, заскучав, уже решили вернуться обратно. Далеко мы не ушли. Нам в спины ударил ужасный, леденящий кровь рев. Мы обернулись. Среди могил, в жидком свете луны, подсвеченный фонариками, стоял настоящий монстр из ночных кошмаров. У монстра был крючковатый нос с огромными ноздрями, по-звериному вытянутая вперёд пасть была набита острыми зубами. Низкий, скошенный лоб и длинные заострённые уши тоже не добавляли очарования покрытой морщинами морде. У чудища были длинные руки, оканчивающиеся цепкими пальцами с острыми когтями, горбатая спина и мускулистые ноги. Всё тело жуткого существа покрывали отвратительные складки и морщины. Мы стояли оцепенев от ужаса. Надо было бежать, но ноги будто примёрзли к земле. Дав собой налюбоваться, неведомая тварь зарычала ещё громче.
-Мама! – пискнула Иринка, стоявшая впереди меня, и упала в обморок. Если честно, я и сам готов был последовать её примеру – так страшно мне никогда ещё не было, да и остальным, я думаю, тоже. Наступила гробовая тишина.
- Ик! А давайте его отп@@@им! – прозвучал во тьме пьяный голос Никиты.
- Вали урода!!! – словно издав боевой клич, выкрикнул Леха-каратист. С бесстрашием самурая он бросился на монстра и с разворота вмазал ему ногой по морде. Вурдалак (а был это именно он) плюхнулся на задницу и ошарашенно уставился на нас
Он рыкнул. В этом рыке прозвучало столько возмущения бы, что если бы он умел говорить, прозвучало бы, наверное, что-то вроде «Вы чо творите?!». Долго возмущаться Лёха ему не дал, врезав ему ещё раз. Вурдалак опрокинулся на спину и тут же, каким-то неуловимо-быстрым движением вскочил на ноги. И тут нас отпустило и, со страшным криком, мы бросились на вурдалака. Мы колотили его палками, били ногами, гоняли пинками по всему кладбищу. Наконец несчастный вурдалак, спасаясь от побоев, забрался на сосну. Мы стали бросать в него всё что попадётся под руки. Вурдалак сперва рычал и уворачивался от летящих в него предметов, а потом дико завыл, задрав уродливую морду в ночное небо. Едва вой утих, из могил, расшвыривая комья земля, полезли мертвецы. Это были скелеты, кое-где прикрытые лоскутами высохшей кожи. Что мы почувствовали? Ничего нового! Нам и так было весело и страшно. Только теперь мы яростно лупили восставших из могил скелетов. Это было здорово. Ветхие костяки вдребезги разлетались под нашими ударами и их разбросанные по земле кости уже не пытались воссоединиться друг с другом. В побоище участвовали все, включая девчонок. Даже жалко, что кладбище такое старое, и большинство скелетов давно превратились в труху. Вурдалак всё это время наблюдал за сражением с дерева, и подбадривал свою команду ревом, но победила сборная живых.
Мы собрались под деревом. Вурдалак понял, что сейчас к нему придёт северный пушной зверь писец и испуганно завизжал.
- Надо ему в сердце кол осиновый вбить! В фильмах всегда так с вампирами делают, – уверенно заявил Серёга.
- Где ты сейчас, ночью, осину искать будешь?
- Я её когда хочешь найду! Это вы, городские, сосну от мухомора не отличите, а я тут, в этом лесу, каждый пень в лицо знаю! Вы только этого посторожите, а я щас! – заявил Сергей и скрылся во тьме. Он действительно быстро вернулся, волоча ствол молодой осины. Он срубил его ножом, о котором совершенно забыл в пылу драки, и теперь с помощью этого ножа он быстро выстругал острый кол и рогатину.
- Этим его за шею к земле прижмём, чтоб не укусил, – пояснил Сергей.
Осталось только ссадить нашего зубастого приятеля с дерева. У меня под ногами валялся череп. Я поднял его с земли и, незаметно обойдя дерево, метнул его в вурдалака. Бросок получился удачным и тело вурдалака шмякнулось об землю, где мы и придавили его к земле, крепко держа за руки и ноги. Я взял у Серёги кол и приставил к тому месту, где у человека должно было находиться сердце. Навалился на кол всем телом, но острая деревяшка никак не хотела протыкать тело истошно визжащего вурдалака.
- На, черепом ударь, – сказала Маша. Я взял череп, просунув пальцы в пустые глазницы, и, хорошо размахнувшись, нанёс первый удар. Я бил снова и снова, удар за ударом вгоняя кол в грудь вурдалака, пока тот, наконец, не затих.
Мы стояли и тупо таращились на только что убитое нами существо из народного фольклора.
- Эй, воины света! Пойдём отпразднуем победу над силами зла! К тому же время-то ещё детское, пол-второго! – радостно воскликнул Дима.
Это вывело нас из ступора, а извлечённые из рюкзака две полторахи пива утолили жажду и подогрели интерес к продолжению банкета. Мы вернулись в лагерь, возбуждённо обсуждая подробности ночного побоища. Хорошо, что с запасом взяли спиртного и продуктов. Это было очень кстати. Мы пили, ели и горланили песни Короля и Шута, распугивая лесную нечисть пьяными воплями. Угомонились только под утро, расползшись по палаткам и забывшись крепким сном. Проснувшись, мы обсудили наше ночное приключение. Все говорили, что им было страшно и хвалили Лёху. Если бы не его решимость, то, наверное, вурдалак очень вкусно бы нами поужинал. А учитывая, сколько мы выпили, ещё и нажрался бы в хлам. И всё же без смеха вспоминать всё это не получалось. Смеялись до слёз. А потом, успокоившись, решили навести на кладбище порядок, заодно заметя следы ночного побоища. Вопреки ожиданиям особого бардака мы не обнаружили. Поваленных крестов и покосившихся надгробий там и без нас хватало. А вот кости… с ними было сложнее. Дело в том, что некоторые костяки мы разнесли в пылу драки по косточкам. И теперь уже было невозможно определить, где чьи останки. С могилами тоже беда. Как понять кто откуда? Решили не мудрить: аккуратно собрали относительно целые скелеты и похоронили заново, ссыпав кости в разрытые могилы. А с тем, что осталось, поступили так же. Понятно, что делать так нельзя, но и оставлять останки людей так нельзя тоже. Думаю, мёртвые на нас всё-таки не обиделись, а живые ничего не об этом не узнали. Тело вурдалака было там, где мы его оставили. Его здорово поджарило на солнце и сейчас он представлял из себя дико уродливый скрюченный скелет, обтянутый обугленной кожей. Его могила нашлась на самом краю кладбища, куда мы его и зарыли.
Мы выносили с погоста поваленные деревья и ветки, и за этим занятием нас застали баба Лида и баба Лена, две пожилых женщины с нашей деревни, отправившиеся за черникой в лес. Они бдительно поинтересовались, чем это мы тут заняты. Но, получив ответ, что, мол, на общественных началах, влекомые благородными мотивами, решили сделать доброе дело и навести на кладбище порядок, бабки изумлённо заохали, похвалили и, восхищённые нашим поступком, пошли дальше, твердя друг другу, что не такая уж нынешняя молодёжь и потерянная и прочее в том же духе.
Вот такая история приключилась с нами однажды летом.