Ровно 16 лет назад, 16 декабря 2002-го, питерский музыкант Сергей Ролдугин впервые рассказал о своей дружбе с президентом РФ Владимиром Путиным
В этот день «Газета» написала о том, что в Петербургской консерватории произошла бескровная революция. Прежний ректор, Владислав Чернушенко, занимавший руководящее кресло 23 года, написал прошение об отставке, назначив и. о. ректора Сергея Ролдугина, профессора кафедры виолончели и друга Владимира Путина. В ректорском кабинете с Сергеем Ролдугиным встретилась корреспондент «Газеты» Гюляра Садых-заде.
- Как к вам поступило предложение выставить свою кандидатуру на выборы ректора?
- Идея давно муссировалась в консерваторских кругах, среди частных лиц. Подходили знакомые, говорили: "Вот если б ты был бы..." На что я всегда отвечал: "Это не мое дело. Мое дело - си-бемоль, фа-диез". Административными делами я, в общем, никогда не занимался. Хотя мне приходилось участвовать в организации фестивалей, концертов. Мы делали фестивали в Латвии, в Германии.
- Уровень общественных ожиданий в отношении вашей кандидатуры был довольно высок.
- Меня вызвал в Москву, в министерство, Михаил Ефимович Швыдкой. До этого я с ним знаком не был - так, встречались пару раз на приемах, но никогда не разговаривали. Здоровались пару раз. Возможно, он меня заприметил как-то рядом с Путиным. И все, он, наверное, и не знал, кто я такой.
- Когда начали играть в оркестре Мравинского?
- С 1974 года, я тогда на четвертом курсе учился. Меня на конкурс Никитин направил, но как! Сказал: "Знаешь, иди, поиграй конкурс. Ты, конечно, не пройдешь. Твое законное место как виолончелиста - последний пульт Магаданской оперетты". Вот так он с нами разговаривал. Я пришел, сыграл конкурс в оркестр. Вместе со мною играли шикарные, сильные ребята. Но прошел я. И десять лет потом при Мравинском работал.
- Именно в этот период вы познакомились с Владимиром Путиным?
- Совершенно верно. Мой старший брат приехал в Питер на курсы повышения квалификации в университет. Там они и познакомились с Владимиром Владимировичем. Уезжая, брат оставил мне его телефон, заботясь обо мне. Все-таки я жил один, был оторван от дома, а Володя был ленинградцем. Брат хотел, чтобы у меня появился хороший товарищ. Я описываю эту историю в своей книжке "От первого лица", как складывались наши отношения.
Короче говоря, позвонил я Владимиру Владимировичу. Мы с ним встретились; для этого мне пришлось тайком удирать из казармы, перелезать через забор. Я в ту пору служил в армии. Потом мы с ним катались на его "Запорожце" без глушителя по ночному Ленинграду и распевали песни.
- Так у Путина уже был свой "Запорожец"?
- Он его выиграл, в лотерею. В книжке и об этом прописано. Потом мы часто встречались, ходили вместе в гости, я к ним домой ходил. Иногда и выпивали. Я его в филармонию водил, объяснял, что и как, кто где сидит, и почему, и зачем нужен дирижер. Как надо слушать музыку. Помню, играли Пятую симфонию Шостаковича, и я объяснял, что там за музыка, что в ней нужно услышать.
Потому что когда непосвященный человек приходит на концерт, он попьет соку в буфете, сядет в зале. Музыка начинается, а он ничего не понимает. А если нормально ему объяснить, то очень даже интересно получается. А говорить занудным тоном, что "концептуальные задачи автора проявились в теме тромбона" (я сейчас лектору подражаю) - это скучно. Ой, я стольких лекторов наслушался! Конечно, попадаются и хорошие, но редко. Лектор должен быть и артистом, и психологом, а не засушенным педантом.
- Что ж, это хорошо, что вы в свое время с Володей Путиным музыкальный ликбез провели. Сейчас это позитивно сказалось на отношении власти к академической музыке...
- Еще бы: семь грантов выделили, и каких, на оркестры и консерватории - не шутка! У Путина и дочки занимаются на скрипочке, до сих пор. Хотя я им говорил: ребята, играть на скрипке только для себя - это чушь! Но девочки и на фортепиано умеют. Младшая, Катя, ей сейчас шестнадцать лет, даже написала мюзикл на английском языке: и музыку, и слова. Я кусочек послушал - мне понравилось.
- Вы были крестным отцом старшей дочери президента, Марии. Каким образом в советское время вы смогли отважиться совершить обряд крещения? Ведь это могло повредить и вашей карьере, и карьере Путина?
- Тогда уже наступила либерализация. Шел 1985 год, и все сошло нормально. Крещение провели в Невской лавре.
- А когда начался ваш роман с Ирой Никитиной, дочкой вашего учителя?
- Я уже в оркестре работал. Ей тогда было всего восемнадцать, она еще в школе-десятилетке училась, пианистка. У нас ведь разница в десять лет. Я раньше и не смотрел на нее, она маленькая была девочка. А потом раз-раз - и они вдруг вырастают. Так и началось.
- Как вам работалось при Мравинском?
- В советские времена мы, музыканты из оркестра Мравинского, считались богатейшими людьми. Когда я получил свою первую зарплату, двести пятьдесят рублей, мне казалось, я могу купить весь мир. Помню, как я ехал в метро с этими деньгами и был совершенно счастлив. Это понятно: когда я учился в консерватории и жил в общежитии, иногда приходилось существовать на рубль в день.
Родители мне, конечно, помогали. Но в семье никогда не было много денег. Раз в месяц я получал перевод на шестьдесят рублей, еще получал повышенную стипендию в сорок пять рублей, потому что учился неплохо. Но когда я получил двести пятьдесят - для меня это были огромные деньги.
Мы с оркестром еще и ездили за границу. Я купил себе машину, она стояла под окнами. И моим любимым развлечением стало уехать после концерта куда-нибудь в карельскую тайгу, под Зеленогорск; тогда это было вполне безопасно. Деньги у меня лежали на полке в шкафу; я даже и не знал, сколько их там было. К моменту женитьбы у меня собралось около одиннадцати тысяч. А я их даже в сберкассу не отнес.
- Так вы были богатым женихом?
- Да, наверное. В рестораны я не ходил, не было такой привычки. От филармонии мне дали комнату, пока я служил в армии. Я поступил в аспирантуру и пошел служить родному народу. Год оттрубил в оркестре штаба Ленинградского военного округа, научился играть на духовых, и мне это страшно нравилось. Полгода, пока не дали комнату, ночевал в казармах. Потом перебрался в свое новое жилье. Прежние жильцы оказались хорошими людьми: оставили мне стол, на котором я и спал в первую ночь, подстелив под себя шинель и поджав ноги. Тогда-то я и понял, какой я костлявый. Не то, что сейчас.
- Ну, вы и сейчас в неплохой форме. Спортом занимаетесь?
- А как же, обязательно, очень даже люблю. Айкидо. Но начинал я с карате, давно еще. Когда я развелся с Ирой, моей первой женой, я решил сделать две вещи: выучить английский язык (немецкий я знал) и заняться карате. Я всегда хотел этого, но как-то времени не было. А тут остался один, сам себе предоставлен - и втянулся. Осуществил свои мечты. В общем, пошел в карате. Сначала понравилось: хорошая гимнастика и все такое. Но потом я понял, что в карате все равно - кто сильнее, тот и прав. Кто нарастил огромные бицепсы - тот и побеждает.
- Как так? А почему считается, что в карате рост и вес не имеют значения, главное - мастерство?
- Это только в кино так показывают. Дурят нашего брата почем зря. А вот айкидо - там другая концепция. Там как раз кондиции не играют роли. Но и там все достаточно относительно.