Раньше у нас в стране было такое понятие - санавиация. Заплохело кому-то в глубинке, звонок - и летит к больному железная птица из районного либо областного центра, заряженная докторами, лекарствами и аппарату-рой. Конечно, в реальности не так все просто и благостно было, как я описал, но все ж летали и людей зачастую спасали. Мой дружок, врач-анестезиолог, тоже числился в списке летучих врачей - молодой семье деньги никогда не лишние, вот и мотался, зарабатывал. Сейчас те полевые аэродромы в забытых богом и чертом местах, куда садились неприхотли-вые летательные аппараты с красным крестом на борту, давно уже превратились в пустыри, посещаемые лишь безразличными к вопросам здравоохранения коровами...
Тот вызов был из райцентра, километров 200 с гаком от Читы. Девочка годов пяти находилась в критическом состоянии по случаю тяжелой бытовой травмы. Главврач районной больницы слезно просил бригаду врачей с запасом крови и анестезиологом - ребенок уходил и спасти его могло только чудо, все местные ресурсы и возможности были исчерпаны до дна. Вертолет оторвался от взлетно-посадочной, едва только послед-ний из бригады врачей вспрыгнул на борт. Видимость -миллион на милли-он, безветренно, одним словом - сказка.
Август в Забайкалье жаркий днем, а вечером холодный туман, оставляя влажные следы на листьях и хвое, завешивает тайгу плотной завесой, через которую надо буквально плыть, как сквозь серый кисель. Уже подходя к аэродрому прибытия, винтокрылая машина попадает в необычно высоко вставшую над тайгой белесую пелену и понятия верх-низ и лево-право становятся вещами абстрактными, не имеющими зрительного подтверждения. Высокие сопки неожиданно вырываются из молочного сумрака прожекторами то слева, то справа по курсу, грозя сокрушить и уничтожить летательный аппарат. Пилот тянет машину вверх, пытаясь выскочить из гибельного одеяла тумана. "Мы кружили, как муха в банке",- рассказывал мне потом друг. Вертолет широкой спиралью поднимается, карабкается, ползет ввысь...
Захлебнувшись на очередном витке, двигатель чихает, фыркает и глох-нет...нет, опять грохочет....опять глохнет... "Падаем, твою ж налево ! Ааааа". Авторотация, оказывается, полезная штука. Обратный ход винта частично тормозит стремящуюся вниз груду металла, но летающая мясорубка неудержимо переворачивается тяжелым двигателем вниз и валится, валится, валится... Эти обморочно-долгие секунды прерываются оглушительным, потрясшим до последней клеточки, ударом. Сознание милосердно гаснет, избавляя от жуткого зрелища.
"Открываю глаза, как будто меня включили...перед носом в нескольких сантиметрах двигатель, по которому иногда пробегают эеленоватые змейки электрических разрядов...невыносимая вонь, лежу в луже жидкости, холодящей спину...керосин !!! Сцуко !!!"- примерно так я услышал от Герки про первые минуты "жесткого приземления", как это принято сейчас кокетливо называть. Если бы сгорели к еб@еням вместе с вертолетом, тогда ладно - катастрофа, а так - "летное происшествие". "Со страхом, но очень быстро пытаюсь встать и все получается - не перело-ман вдребезги...уже счастье. Ногой пытаюсь вышибить иллюминатор...со второй попытки получается. Ныряю в него головой вперед и....застреваю. Беспомощно извиваюсь червяком, но вперед - никак. Очень увесистый пинок сзади и, чувствую, - лечу". Оставшиеся в вертолете врачи джентль-менов из себя разыгрывать не приучены, да и гореть заживо - не комильфо. Увидев задницу застрявшего товарища, перекрывшего дорогу к свободе, они церемониться не стали, в результате чего кореш вылетел из иллюминатора, как пробка из шампанского.
Итог - человек посыпался метров с 200-300. Казалось бы - смерть верная. Нет, из ощутимого ущерба только сломанный мизинец... Они потом еще сутки выходили из тайги, вынося носилками сломавшего при падении позвоночник пилота, но остальные-то все - как заговоренные.
Недавно побывал в Чите, поговорил за коньяком с отцом моего ныне покойного друга. Бывший летчик-истребитель, крепкий и не потерявший связи с реальностью мужик на восьмом десятке, он до сих пор считает, что та авария вертолета, почти не нанеся внешнего физического урона его сыну, все же убила Геру. Что-то сдвинулось у друга в душе, надломилось что-то, после чего он и ушел так без времени.
Я не знаю, выжила ли та девочка, к которой так спешили врачи...