Темнота.
Она может быть вашим оружием, а может вас уничтожить одним щелчком костлявых пальцев. Темнота погружает вас в мир ваших собственных страхов. Посылает в мозг образы монстров, что поджидают вас за спиной, а на самом деле они внутри нас.
Вы помните это чувство в груди, когда в детстве вам приходилось выключать свет, а потом бежать в кровать и прятаться под одеялом? И не было места надёжнее куска тряпки и маленького пространства под ней. Вы помните это чувство в груди? Как бешено бьётся сердце. Как кровь стынет в ваших жилах. Как расширяются глаза и вы бежите от страха, который в вашей же голове. Он стучит висках, кричит вам в ухо: «Беги!», и ноги несут вас вперёд, вы достигаете своей цели, забираетесь под одеяло…
Безопасность.
Нахождение в темноте туннеля приносит те же ощущения, только бежать некуда и я чувствую зловонный запах из маленькой пасти, что находится за моей спиной. «Монстры» окружали меня со всех сторон, светя своими красными глазками из темноты и издавая противный писк. Моя сестра Саша боится их не меньше меня. Мелкие твари. Они копошатся в стенах. Грызут литую сталь, что окутывает бункер. И пищат, пищат, пищат… Ненавижу.
Я наступила на узкую дорожку, что была у стены и пошла вперёд к редкому проблеску света за густыми елями у входа в туннель. За ними было солнце. Оно не светило так ярко и появлялось всего на два часа в день. После взрывов мир как будто замер в определённой точке и не собирался двигаться с места. Время просто остановилось. Ветра больше не было. Птицы больше не пели. Казалось, даже планета перестала вращаться. Мир просто погиб.
Я надела лыжи и поехала вперёд. Времени не так уж много, чтобы стоять столбом и разглядывать красоты окружающей природы. Снег поскрипывал под охотничьими лыжами. В небе кружили чёрные тушки ворон. Надо же. Из всех птиц, что населяют планету, выжили лишь они. Это своего рода насмешка эволюции и катастрофы планетарного масштаба.
Лучше бы выжили кролики. От них больше толку.
* * *
Я спустилась вниз и вышла на веранду. Уже давно стемнело. Возле включённой ловушки летали комары и мотыльки, где-то в траве играли свои мелодии кузнечики, а из леса доносилось глухое уханье совы.
На веранде сидел отец. Он разбирал своё оружие, чистил и снова собирал его. Металл щёлкал в его руках, как послушный механизм. Он был мастером в своём деле. Лучшим снайпером в сухопутных войсках Казахстана.
— Почему ты не спишь, Морковка? — услышала я его строгий голос.
Я пожала плечом, выходя из своего укрытия. Как бы надёжно я не скрывала себя, он всегда знал, что я тут.
— Не могу. Из головы не выходят мысли о войне.
В его зубах сверкнул огонёк сигареты, освещая чёрные угли глаз, и серый дым заклубился в темноте. Он положил пистолет на стол с глухим звуком и стряхнул пепел.
— Что именно тебя тревожит?
Я вздохнула и пожала плечом, облокачиваясь о дверной косяк и начиная ковырять его ногтём.
— Пострадают люди.
Раздался его смешок в темноте.
— А что это значит для тебя?
Я на мгновение задумалась.
— Эволюция прервётся.
— Ну почему же? Кто-нибудь сможет выжить.
Ответ пришёл сразу. «Она» всегда говорила мне об этом. Кричала в моей голове, что рано или поздно это всё же случится.
— Их будет мало. Люди не смогут сплотиться в нужный момент. Мародерство. Страх. Безнаказанность. Власть. Болезни. Радиация. Это приведёт к их полному уничтожению.
Отец помолчал какое-то время, выпуская дым из ноздрей.
— Человек имеет две роли в жизни. Либо он жертва и вечно бежит, либо он хищник и догоняет. Догнав свою жертву, он убивает её. Это заложено в их природе.
Я покачала головой, чувствуя странную обиду.
— Это неправильно. Люди не животные.
Отец снова издал смешок.
— Хорошо.
Дым снова заклубился в мерцании сигареты, описывая узоры из мягких очертаний волн от лёгкого ветра.
— Хорошо, что ты понимаешь это в десять лет. Иди сюда.
Я подошла ближе к столу и прижала плечо к лицу. Глупая привычка, но я никак не могла от неё избавиться. Отец протянул мне пистолет и красный уголёк осветил бледность уродливого шрама.
— Возьми его.
Мне всегда запрещали брать оружие в руки. Вечно твердили, что оружие зло, но папа всегда чистил его тут, в темноте, а я приходила посмотреть, прячась за дверью. Тяжесть пистолета потянула ладонь вниз, но я удержала.
— Хищники делятся также на два вида, Морковка. Шакалы и львы. Шакалы вгрызутся в твою спину и подставят напарника, чтобы спасти свою шкуру. Львы отдадут жизнь за свою стаю. Сильный способен на убийство более слабого, но лишь сильнейший способен защитить и повести свой народ вперёд. Пойдём.
Он поднялся со своего места и направился в огород. Я пошла следом, крепко держа пистолет в руке. Я не хотела разочаровать отца. Для меня это было нечто большим. Он доверил мне своё оружие. Он поверил в меня.
Мы остановились перед клетками с кроликами. Два комка меха с длинными ушами. Отец встал позади меня и поднял мою руку в сторону железной клетки.
— Прицелься.
В моих ушах застучала кровь. Он позволит мне выстрелить?
— Чувствуешь это? Своё превосходство, что даёт этот пистолет. — спросил он, когда я сделала всё как он сказал. — Запомни его и никогда не давай ему победить себя. Будь выше его, сильнее. Почувствуй своё дыхание. Свой пульс. Посмотри в себя. Готова ли ты нажать курок?
Вдох. Стук в ушах. Выдох. Адреналин скачет в крови. Вдох. Курок легко поддаётся детскому пальцу. Выдох. Однажды тупой кролик укусил меня. Это было больно.
Выстрел прозвучал негромко. Кровь разбрызгало по сетке клетки. Кролик с коричневой шёрсткой дёрнулся и затих. Внутри ликовал «голос», а ноздри щекотал запах пороха.
— О чём ты думала в этот момент, Морковка?
— Ни о чём. — соврала я.
— Верно. Никогда не думай. Стреляй! На войне могут быть только враги. Думать будешь потом.
* * *
«Не думай. Стреляй. Думать будешь потом.»
По этому правилу я живу уже месяц. Стреляю, не спрашивая, друг или враг. Наверно, благодаря только этому правилу я ещё жива, а не валяюсь в сугробе обглоданная дикими зверями до костей.
Звери. Единственный плюс в этой ядерной войне — теперь было минимальное количество людей. Зверей стало больше. И хищников стало больше. С территории России пришли рыси, волки и кабаны. За сутки можно было подстрелить упитанного оленя или же встретить голодного медведя, которые так и не ушли в спячку.
Я подышала на озябшие руки, вглядываясь в гущу леса на том берегу. Река уже давно замёрзла. На ту сторону можно было перебраться даже на тяжёлой технике. Полностью заледеневшая гладь не позволит сделать лунку для ловли рыбы, об этом можно было забыть, но на таком количестве открытого пространства с лёгкостью можно было сыграть в хоккей.
Что-то позади меня шмякнулось и я оглянулась на звук, в ожидании хищника. Чёрные глаза уставились на меня пустотой. Клюв раскрылся, издавая хриплое карканье, и чёрные крылья унесли тушу в небо. Ещё одна кучка снега упала в сугроб. Ворона. Всего лишь ворона. Чёртова, блять, ворона!
Я снова повернулась к другому берегу реки и прижалась к оптике. Не знаю, почему животных так и тянет в это место. Может в их генах заложены все местоположения рек и они по инстинктам идут сюда в надежде найти воду, но они появляются здесь каждый день. Подходят к реке. Нюхают воздух носом. Бьют копытом снег. И уходят, так ничего и не найдя.
Я посмотрела на небо, затянутое серыми тучами. Буря? Это плохо. В ней не выжить без надёжного укрытия. Ветер вперемешку со снегом ломал деревья, вырывал камни из замёрзшей земли. Однажды я попала под раздачу этого ненастья. Я чудом осталась жива, найдя пещеру неподалеку от бункера и переждав её там. Я до сих пор помнила этот дикий вой ветра, треск ломающихся толстых стволов. Казалось, земля под ногами дрожала от страха перед этой бурей.
«Сама природа согласна с нами. Эта планета настрадалась достаточно.»
Я мотнула головой и снова прижалась к оптике. Всего лишь голос в моей голове.
Ветви ели на том берегу дрогнули и раздвинулись. Наконец-то! Я приготовилась стрелять, но вместо животного из леса вышел человек–мужчина одетый в коричневую дублёнку и толстые штаны. Босые ноги нетвердо держали его на земле. Он упал на четвереньки и пополз по снегу прежде чем я смогла разглядеть лицо.
От силы пули его голова резко метнулась назад и тело тут же шмякнулось в снег. Я подняла винтовку и замерла. Это была не моя пуля. Я не успела спустить курок до конца. Это был кто-то другой. На этой стороне берега. Совсем близко. И я не слышала выстрела. Я считала минуты. К телу никто так и не подошёл. Выждав ещё некоторое время, я начала собирать матрац. Сайга отправилась за плечо вместе с лыжами, винтовка привычно уместилась в руках.
Я спустилась по небольшому склону и остановилась у самого края берега. Дальше был лёд. Уши старались уловить присутствие стрелка, но вокруг была тишина. Лишь дуновение ветра приближающейся бури и хриплое карканье ворон где-то вдалеке. Зачем убивать кого-то и оставлять тело не тронутым? Знал ли стрелок о моём присутствии? Находится ли он ещё здесь? Ответов я не знала, а действовать я могла лишь с риском для собственной жизни.
Риск. Теперь каждая минута жизни сводиться к нему. Рискнуть быть подстреленной у этого тела или развернуться и уйти. Рискнуть быть убитой там или тут, на открытом пространстве. Он должен был меня заметить! Должен был следить за мной в свой прицел! Должен был уже спустить курок! Но он чего-то ждал. Или же его и не было больше тут?
«Он здесь. Следит за тобой. Я чувствую его присутствие.»
Я ступила на лёд и направилась к телу, прислушиваясь к тишине местности сквозь треск под ногами. Ощущение, что за мной наблюдают, не покидало меня ни на секунду. Я остановилась у тела и огляделась вокруг. Пустота. Лишь голые ветви карагача и густые ели. Небольшой склон с изредка поваленными деревьями был пуст, но я чувствовала его взгляд на своём затылке. А может это всё «её» слова?
Я опустила глаза на труп и перевернула его на спину ногой. Тело издало хлюпающий звук, дёргаясь и замирая на спине, а я отступила на шаг. Что за дерьмо?! На меня уставились налитые кровью стеклянные глаза, но это было не самым странным. Его кожа почернела и свисала гнилыми ошмётками с костей. Такие же чёрные вены вздулись и лопнули местами. Из его ран вытекала какая-то слизь, с противным булькающим звуком пуская пузыри.
Что ты такое? Радиация не могла это сделать. Я опустилась перед телом на колено и оттолкнула край дубленки в сторону. Под ней не было ничего и то же самое, что и на лице, было по всему телу.
За краем штанов я увидела пакет. Что это? Вытащив его и раскрыв, я нашла свернутую бумагу. Засунул, чтобы не испачкать? Я достала её и развернула. Это была карта с одной единственной отметкой рядом с Омском. Что там находится, приятель? Ты направлялся туда? Я откинула мешок в сторону и снова свернула бумагу. Стрелок наверно кусает локти, если находится ещё тут. Больше у этого трупа не найти ничего.
Запихав найденную вещь в рюкзак и поднявшись с колен, я опять вгляделась в пространство вокруг. Тишина давила на мозг. Мне всё казалось, что он где-то тут. Во лбу трупа зияла аккуратная дыра. 9,39. Что это? Вал? ВСС? Гроза с глушителем?
Сильный ветер скинул с головы капюшон и растрепал волосы. Я достала из кармана лыжные очки и надела их на глаза. Резинка. Мне нужна резинка для волос. Больше делать тут нечего. Скоро опустится ночь и появятся волки, а буря будет уничтожать всё, до чего дотянуться её щупальца…
До ушей донёсся цокот копыт. Я обернулась и вскинула винтовку, быстрее, чем даже сообразила, что я делаю. Слабый плевок СВУ выпустил пулю. Туша оленя покачнулась и упала, уставившись в пространство пустыми глазками-пуговками.
Сегодня чудесный день…
Источник: Официальная группа в ВКонтакте