В коридоре Реставрационного центра Грабаря пахнет почти как в больнице: здесь царит острый запах антисептика. В Центре "больные" произведения искусства лечат, реанимируют, спасают... Кто эти замечательные "доктора", которые в тиши кабинетов методично возвращают к жизни исторические артефакты и произведения искусства?
Текст: Арина Абросимова, фото: Александр Бурый
Всероссийский художественный научно-реставрационный центр им. академика И.Э. Грабаря (ВХНРЦ) пользуется заслуженной славой во всем мире. В разные годы специалисты Центра спасали экспонаты музейных коллекций Дрездена, Бухареста, Флоренции, в качестве экспертов работали в Венеции, Каире, Нью-Йорке, Пальмире... За сто лет существования ВХНРЦ накоплен колоссальный опыт и знания. Кажется, здесь умеют возвращать к жизни все, что угодно: иконы, живописные работы, графику, фарфор, стекло, кость, книги, металл, камень, дерево, ткани...
Убедиться в этом можно было на выставке «Век ради вечного», приуроченной к 100-летнему юбилею Центра. В залах ВХНРЦ выставлялись сокровища из 40 российских музеев – более 70 экспонатов, в разные годы прошедших реставрацию и атрибуцию в Центре Грабаря.
Экспозиция дает возможность оценить результат работы реставратора: рядом с экспонатами помещены фотографии, благодаря чему можно видеть вещь до «реанимации». Результат этот поражает – с трудом веришь собственным глазам! И невозможно представить, каким образом мастер реставрации каждый раз понимает, что нужно делать. Прежде всего надо забыть об амбициях и стать тем художником, предмет которого сейчас в твоих руках, чтобы именно ты его спас...
ВОЗРАСТ – 3 С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ ЛЕТ
Под стеклом витрины лежит что-то бесформенное, большое, черное. К этому нечто шнурочком привязана кривая лапка с длинными страшными когтями. Табличка у экспоната поясняет: «Мешок шамана XV в. до н.э. Анадырь. Музейный Центр «Наследие Чукотки». Реставраторы Н.П. Синицына, О.С. Синицына, 2018». Заметьте: XV век до нашей эры! Эта пугающая находка была обнаружена в 2016 году участниками археологической экспедиции на раскопках святилища XV–XIII веков до н.э. После экспертиз выяснилось ее предназначение и материал: кожа большого тюленя (лахтака) и китовый ус. Как же это сохранилось? «Помогла» вечная мерзлота, обеспечившая максимально благоприятные условия. А внутри мешка все эти 3 с половиной тысячи лет хранились атрибуты древних обрядов или обереги самого шамана – лапка нерпы и медвежий коготь. Артефакт – окаменелый, скукожившийся комок непонятно чего – передали в Центр реставрации. Сложные работы по пластификации кожи древней выделки продолжались в течение года: не поддавалась столь толстая кожа никаким манипуляциям, невозможно было ее развернуть. Когда реставраторы все-таки расправили мешок, то в каждой складке увидели деформацию, которую срочно пришлось локально прессовать, одновременно восполняя множество утрат.
Один из методов реставрации – изготовление «прототипа» артефакта, который используется в качестве «дублера». Этот «запасной вариант» дает возможность пробовать на копии артефакта различные методики и реагенты. Такая практика используется во многих направлениях реставрации, в том числе и в графике, и в декоративно-прикладном искусстве, и в работе с тканями...
«Дублер» для мешка шамана был сделан из телячьей кожи, максимально приближенной к оригиналу по фактуре и цвету. Именно на этом «тренажере» отрабатывались методы работы с формой мешка, укреплением фрагментарных отслоений и корректировкой потерь. И только после длительной и методичной тренировки приступили к реставрации самого артефакта.
Кстати, мешок шамана – самый древний из предметов, которые когда-либо реставрировались в Центре. Так что этот опыт одновременно стал уникальным исследовательским экспериментом, в финале которого археологическую редкость подвергли процессу консервации.
ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО
Практически каждый экспонат выставки – это особая история. Вот, к примеру, четыре античные терракотовые статуэтки девушек, поражающие утонченной изысканностью и совершенством форм. В Государственный художественный музей Алтайского края они были переданы в 1962 году из Эрмитажа.
Выяснилось, что эти 17-сантиметровые танагрские статуэтки ранее входили в коллекцию известного академика исторической живописи, гравера, искусствоведа и археолога Михаила Петровича Боткина. Доказательством тому стали… следы шариковой ручки, которой когда-то кто-то написал прямо на миниатюрных древнегреческих шедеврах инвентарные номера. Эти следы были почти стерты временем, но реставраторы разглядели их под микроскопом, равно как и остатки цветных облупившихся «одежд» – свинцовые белила, красную охру... Одна девушка держит веер, вторая – фиалу, третья – фиалу и кувшин, а на плечи четвертой накинут плащ. Эти датированные IV–III веками до н.э. статуэтки превосходно выполнены, детально проработаны (можно даже различить выражения лиц), пряди каштановых волос уложены в прически a melon. Правда, предназначение этих фигурок точно неизвестно: то ли они олицетворяли богинь для домашнего алтаря, то ли являлись просто украшением интерьера.
На реставрацию они поступили в разбитом виде. В лаборатории физико-химических исследований ВХНРЦ провели предреставрационное изучение статуэток: микроскопию в отраженном свете, микрохимию, рентгенофлуоресцентный спектральный анализ и т.д. Художник-реставратор высшей категории, заведующая мастерской керамики и стекла Екатерина Шаркова считает, что необходимо дальнейшее изучение и атрибуция этих памятников, так как в результате проведенных работ были открыты участки с красочным слоем и обмазкой, которые раньше скрывались под записями и мастиковками. Помимо прочего эти античные красавицы еще и жертвы неумелой прежней горе-реставрации «на коленке», которая закончилась неправильным соединением расколотых фрагментов. Так что реставраторам Центра Грабаря пришлось их демонтировать, очистить слои от загрязнений, размягчить с помощью уксусных компрессов известковые корки, удалить затвердевший клей, подобрать по оттенку тонированный гипс, чтобы восполнить утраты на постаменте. И затем собрать их заново. Каждая «девушка» бережно восстановлена, склеена из мелких кусочков так, что глазом не рассмотреть отдельные фрагменты…
А в мастерской керамики и стекла вовсю идет работа над другими предметами – они выстроены по плану, стоят в очереди на преображение. И уникальность каждой вещи, ее особенные проблемы и всякий раз новый подход к их решению дают мастерам простор для новых открытий. В процессе возвращения к полноценной экспозиционной жизни пара великолепных швейцарских витражей XVII века из музея-усадьбы «Кусково». Каждый из них размером чуть менее формата А4. Витражи искусно расписаны красками и завораживают тонкостью исполнения. К сожалению, имя автора история не сохранила. От времени пострадало несколько небольших фрагментов, но не возникает сомнений, что эти прекрасные образцы вернутся во дворец Шереметевых в безупречном состоянии.
Пока стекло лежит на темном столе, никому и в голову не придет, что это многоцветный витраж! Но как только Екатерина Шаркова включает подсветку стола, происходит волшебство: живописная красота вспыхивает, играя яркими, свежими красками.
«НЕБО» ИЗ СОСНЫ
Старейшая российская государственная реставрационная организация была основана в июне 1918 года по инициативе художника и искусствоведа Игоря Грабаря. Создавалась она как Всероссийская комиссия по сохранению и раскрытию древнерусской живописи при Наркомпросе РСФСР. Так что неудивительно, что Центр Грабаря гордится своей школой реставрации икон.
В 1924 году вверенная Игорю Эммануиловичу организация была преобразована в Центральные государственные реставрационные мастерские. Но через десять лет их постигла печальная участь: в 1934-м они были расформированы. И только с открытием в 1944 году Государственной центральной художественно-реставрационной мастерской (ГЦХРМ) была восстановлена и работа отдела древней живописи. Тогда и появилось современное название – «Мастерская реставрации темперной живописи». Сегодня там ведется реставрация икон XII–XX веков.
Одним из самых интересных экспонатов выставки стала знаменитая псковская Богоматерь «Одигитрия» – образ XIII века, реставрация которого длится уже более сорока лет. Некоторые исследователи считают, что она происходит из иконостаса псковского Рождества Святой Богородицы Снетогорского монастыря – это одна из древнейших действующих обителей России.
Столь долгое пребывание иконы у реставраторов – отдельная история: нужно было провести рентгенографию, очистить и, удаляя позднейшие записи – на отдельных участках было выявлено до восьми таких слоев! – раскрыть авторскую живопись… К тому же «Одигитрия» пострадала от пожара, случившегося в Центре Грабаря в 2010 году, так что ей снова пришлось проходить сложную «реабилитацию».
Но, пожалуй, главным экспонатом выставки стало отреставрированное «небо» из часовни Тихвинской иконы Божией Матери в деревне Хвалинской, которая находится на территории Кенозерского национального парка.
«Небо» – это особое расписное перекрытие потолка деревянных церквей Русского Севера, имеющее форму пологой усеченной пирамиды. В соответствии с традицией подобный потолок, так же как и в каменных храмах, символизировал Царство Небесное. В деревянных церквях он должен был создавать подобие купола: эта цель достигалась как с помощью конструкции «неба», так и с помощью его росписи.
Это далеко не первое «небо», которое реставрируют в Центре Грабаря, но хвалинские «небеса», созданные в XVIII веке, самые древние из имеющихся сегодня в Кенозерском парке. Причем, как говорят реставраторы, иконография этого «неба» уникальна: по своим характеристикам она напоминает плафонную живопись дворцов и каменных храмов той эпохи. А это заставляет предположить, что роспись свода была поручена профессиональному художнику. Возможно, его пригласили в глухое Кенозерье из Петербургской Академии художеств. Живопись была выполнена по негрунтованному дереву, в смешанной технике, с применением акварели, что тоже редкость.
Заведующий мастерской реставрации мебели и деревянных предметов интерьера, художник-реставратор высшей категории Роман Студенников в этом году отмечает четверть века работы в Центре Грабаря. Это он вернул к жизни изъеденные древесным жучком доски хвалинского «неба». «Практически каждая вещь, с которой начинаешь работать, непохожа на другие, с которыми работал раньше. И твой опыт, конечно, полезен, но почти всегда нужно придумывать все заново, – рассказывает Роман. – Вот, казалось бы, доска и доска! Но она может треснуть или переломиться в любом месте и как-нибудь по-своему. Реставрация предполагает неожиданные и смелые решения, это – нормальная ежедневная практика. И когда я делал «небеса», сложность состояла в том, что после очистки дерева от жука-древоточца компенсировать потери нужно было послойно, вдоль и поперек, тонкими полосками дерева, предварительно подготовленными. Это долго, высчитать нужно каждый слой до полумиллиметра. Для каждой детали свода».
В 1930–1940-х годах расписной свод часовни Тихвинской иконы Божией Матери неоднократно белили, периодически побелку удаляли, что приводило к потерям росписи. К тому же в 1970–1980-х годах была проведена самодеятельная и крайне неудачная реставрация перекрытия. В итоге красочный слой истончился до такой степени, что сквозь него даже проступил рисунок древесины...
ЭВРИКА!
На выставке, приуроченной к 100-летнему юбилею ВХНРЦ, собрали предметы из десятков российских музеев. Эти экспонаты рассказывают о работе всех мастерских Центра, отдела научной экспертизы и региональных филиалов в Архангельске, Вологде и Костроме. А на стенах – работы Врубеля, Серова, Богаевского, А. Васнецова, Фешина, Родченко, Гончаровой, Шагала... Вот две акварели Максимилиана Волошина, нарисованные в Коктебеле, – «Облачная страна» (1921) и «Миниатюра» (1931) из собрания Историко-культурного, мемориального музея-заповедника «Киммерия М.А. Волошина». Когда на бумаге появились от времени желтые пятнышки, листы попали в мастерскую реставрации графики, редких книг и документов на бумаге, в руки художника-реставратора высшей категории Ирины Беляковой.
«Это же 1921 год! Гражданская война, голод, денег ни у кого нет... И почти дикий пляж, по которому бродит Волошин, подбирает разноцветные камушки, ищет рецепт красок – он же очень любил рисовать, а денег на краски нет, да и краски – ну какие могут быть краски в те годы! – говорит Ирина Белякова. – От безденежья придумал он эту, так сказать, акварель. Как же я с ней намучилась! Мне же нужно было понять, что он туда добавил помимо растертых в порошок камушков. Нельзя начинать реставрацию, пока не знаешь, с чем имеешь дело, иначе можно вещь просто потерять. Я все перепробовала – и не получается. Минеральная акварель известна давно, а скрепляющие ее добавки могут быть разные. Но все-таки я нашла... Это был мед!»
МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ШКАП
Когда в 1934 году Центральные государственные реставрационные мастерские были расформированы и ликвидированы, специалисты высочайшего класса остались не у дел. Многих приютили музеи, в которых, благодаря этим перестановкам, появились собственные мастерские. Центр возобновил свою деятельность только в 1944-м: при комитете по делам искусств при Совнаркоме СССР была создана Центральная художественно-реставрационная мастерская. Но за прошедшие десять лет «простоя» произошли невосполнимые кадровые потери, в том числе и непоправимые.
Так, по приглашению Игоря Грабаря в 1928 году в Центр поступил на должность научного сотрудника Юрий Александрович Олсуфьев – искусствовед, реставратор, один из организаторов и основателей Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры и Сергиевского историко-художественного музея. И настоящий граф... Он последним из своей семьи владел родовой усадьбой в селе Красные Буйцы Тульской губернии. Именно там стоял дубовый, с резными скульптурами, охотничий шкаф. Согласно атрибуции, он был создан в Западной Европе во второй половине ХIХ века и относился к редкому типу открытых витрин для хранения и демонстрации охотничьего оружия. Усадьбу национализировали. «Шкаф охотничий, 310×225×78» поступил в коллекцию ГУК Тульской области «Объединение «Историко-краеведческий и художественный музей».
А Юрий Александрович после закрытия Центра в 1934 году руководил секцией реставрации древнерусской живописи Третьяковской галереи. Но в 1938-м он был арестован и вскоре расстрелян на Бутовском полигоне...
Когда в 1944 году мастерские были возрождены, Игорю Эммануиловичу исполнилось 72 года. Он уже не мог возглавить Центр и ввел в его структуру должность научно-художественного руководителя, которую с 1945 по 1960 год занимал сам. Одна из его соратниц, Вера Николаевна Крылова, первый директор Центра, еще до начала войны прошедшая стажировку в берлинских музеях, разыскивала по всей стране опытных реставраторов. Она позаботилась о здании для мастерских и их техническом оснащении по европейским стандартам того времени. И уже в конце 1946 года в помещениях Марфо-Мариинской обители, где росписи стен, выполненные Михаилом Нестеровым, реставраторы восстанавливали собственными силами, приступили к работе отделы древней и новой живописи, началась планомерная реставрация музейных собраний страны, в том числе икон XIII–XVII веков из Владимира, Суздаля, Петрозаводска, настенных росписей в соборах и теремах Московского Кремля и храмах пострадавшего от войны Новгорода. Советские реставраторы произвели консервацию поврежденных полотен и графических произведений Дрезденской галереи, а также реставрацию панорам Франца Рубо «Бородинская битва» и «Севастопольская оборона». Кстати, две последние работы реставраторы выполняли в 1949–1952 годах под руководством Павла Корина.
А тот самый шкаф из села Красные Буйцы в 2017-м привезли в Центр Грабаря на улице Радио в Москве. Роман Студенников сначала отреставрировал охотничий шкаф, а потом узнал его историю: «Таких шкафов я раньше не видел, и мы долго искали, везде, и не нашли – больше таких нет, этот – единственный в своем роде! – говорит он. – Мы нашли камин, тоже дубовый, несколько похожий на шкаф – там собаки сидели по бокам камина – вот и все сходство. А здесь такое количество деталей – и скульптура, и колонны, и портик... А потом оказалось, что его владелец, Юрий Александрович Олсуфьев, напрямую связан с нашим Центром, он здесь работал, занимался реставрацией икон, был превосходный специалист, один из лучших в мире!»
…За минувший век специалисты Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. академика И.Э. Грабаря атрибутировали более 40 тысяч и отреставрировали более 100 тысяч произведений искусства. Эти цифры говорят сами за себя.