Видимо, у каждого летчика-фронтовика есть такие полеты, которые не забываются даже тогда, когда для него отшумят уже моторы родных воздушных кораблей.
У морского лётчика Разгонина за плечами было уже около тысячи часов, проведенных в воздухе за штурвалом самолета-торпедоносца, когда повел он свой Ил-4 еще на один торпедный удар, памятный для экипажа. В этом крайне сложном и тяжелом полете Разгонин проявил героизм, выдержку и находчивость, мужество и самообладание.
В октябре 1943 года, на рассвете, Разгонин поднял в воздух тяжело груженный самолет и повел его на поиск вражеских кораблей в Балтийское море. Постепенно погода становится хуже и хуже. Крупные капли дождя бьют о стекла кабины. Облака прижимают машину к самой воде. Видимость сокращается до предела.
Полет, казалось, продолжать невозможно. Но Разгонин упорно пробивается дальше. Он знает, что именно в эту погоду фашисты не ждут их удара, что именно в этих невыносимых условиях их не могут перехватить истребители.
Часы поиска напряжены до предела и поэтому утомительны. Но штурман Виктор Чванов точно ведет самолет по маршруту.
За Готландом дождь ослабевает. Но хмурый осенний день, низкая облачность остаются.
Чванов поворачивается в своей кабине и через вырез в приборной доске хочет узнать, как чувствует себя командир в «простых метеорологических условиях».
Разгонин расправляет усталые плечи, потом, повернувшись к нему, улыбается, и этим дает знать другу: все, мол, хорошо, не беспокойся.
Слева, за дождевой пеленой, промелькнули неясные очертания острова Нарген. Затем прошли устье Финского залива. Впереди просторы Балтики. Начался поиск. Галс за галсом, час за часом экипаж торпедоносца просматривает море и горизонт.
Неужели здесь нет транспортов противника? А может, они идут в стороне за пределами видимости?.. Но вот сквозь завесу дождя прорисовались контуры огромного двухтрубного транспорта. Его заметил стрелок-радист Павел Мигунов.
Разгонин с ходу решил атаковать цель и начал сближение с ней. Но нужно отдать должное, на транспорте бдительность была высокой, несмотря на то, что он находился почти в пятистах километрах от линии фронта.
По всему борту «двухтрубника» замелькали огоньки. Это заработали автоматические скорострельные пушки «эрликон».
Дистанция четыреста метров. Высота боевая. Упреждение точное. Сброс!..
В это время самолет вздрогнул. В левый мотор и фюзеляж попали снаряды...
В носовой части транспорта вздымается белый столб взрыва. Оседая на палубу, он мощным валом ударяет в надстройки. Развороченный взрывом нос судна медленно проседает и исчезает под волнами. Корма поднимается вверх, из-под воды вылезают гребные винты. Но вскоре и они скрываются в гигантском водовороте.
Экипаж видел результат своей работы, но сейчас их думы одолевали повреждения в крылатой машине. Забарахлил мотор. Самолет начало ощутимо трясти. Разгонин сжал рукоятки штурвала и осторожно перевел самолет в набор высоты.
— Командир, левый мотор дымит и вытекает масло, — доложил Виктор Иванов.
— Хорошо, что еще не горим, — хрипло ответил Разгонин. - Убираю газ до малого, перевожу винт на большой шаг.
Тряска уменьшилась.
Несмотря на сложность обстановки, ясность мысли не покидала Александра Разгонина. Он стал обдумывать положение, пока самолет, тяжело гудя, рассекал очередную полосу дождя. В экипаже все молчали. Нарушил тишину штурман:
— Может, пойдем напрямую, через сушу?
Разгонин не отозвался. Он по-прежнему был в напряжении. Александр видел штурмана, оторвавшегося от карты. Ему казалось, Чванов обдумывал, как осторожнее помочь командиру восстановить душевное равновесие.
Летчик крякнул, и штурман с беспокойством спросил:
— Трудно? Может, мне вставить аварийную ручку и помочь тебе управлять?
— Нет, ничего, я неловко повернулся. К тому же немного затекла правая нога. Посмотри еще на левый мотор.
Торпедоносец заметно снизился. Под ним, все в белых прожилках, синело и вздувалось, растекалось бесконечной равниной море. И берегов не было. Не было! А торпедоносец тащился, как безрессорный рыдван.
— Мотор перестал дымить, — доложил Мигунов.
— Это уже хорошо, — сказал Разгонин по внутрисамолетному переговорному устройству, чтобы слышали все члены экипажа.
Разгонин боролся за сохранение высоты. Он понимал, что потеря каждого метра приводит машину к бреющему полету, а затем она упадет в море. И он приказал воздушным стрелкам Мигунову и Гасанову:
— Выбросить в море все тяжелые вещи. Оставить только совершенно необходимое, пулеметы и патроны.
Облегченная машина тяжело набирала высоту. Правая нога Разгонина, которой он уже долго упирался в педаль, удерживая самолет от разворота, так устала и затекла, будто ее обложили снегом. А голове было жарко. Из-под шлемофона на лоб стекали тонкие струйки пота.
Чванов не пытался снова вступить в разговор. За сорок пять минут Разгонин услышал лишь стрелка-радиста, доложившего, что приказ облегчить машину выполнен. Командир уловил в голосе Мигунова, что ему и Гасанову страшно плохо в продырявленной машине.
— Через десять минут дотянем к берегу, — вмешался штурман.
— На берегу согреемся! — подбодрил боевых друзей командир.
То ли от перегрева, то ли от повреждения стал дымить, давать перебои и правый мотор. Тряска возрастала непрерывно. Но Разгонин не снижал оборотов. Пускай мотор к черту выходит из строя, но он использует его до предела.
Высотомер показывал высоту около двухсот метров, когда самолет пересек береговую черту. До Комендантского аэродрома рукой подать. Правый мотор теперь работал со всхлипами и делал последние обороты с перебоями. Уже не приходилось спрашивать, дымит ли он. От его перегрева едкие запахи проникали в кабину. А вот и аэродром. Самолет-торпедоносец с выпущенными шасси плюхается на заветную землю...
Так экипаж Разгонина на Ил-4 на торпедную охоту слетал, а чуть позже на имя командира в полк пришла телеграмма:
«Горячо поздравляем Вас и Ваш славный экипаж с дерзкой победой. Входим с ходатайством в Военный совет о награждении Вас высшей правительственной наградой — присвоении звания Героя Советского Союза. Желаем множить счет Ваших славных побед. Точный здравый расчет в сочетании с дерзостью всегда обеспечивает успех.
Генерал-полковник авиации Жаворонков.
Генерал-лейтенант авиации Самохин.
Из воспоминаний Героя Советского Союза В.И.Минакова ("На крыльях морской авиации", 1990 г.) .
Спасибо за внимание! Ставьте 👍 и подписывайтесь на канал "Крылья Истории". Оставляйте комментарии и делайте репосты. Спасибо. ⚡️
Интересные материалы в тему:
⚡️ Как штурман Нечипуренко командира спас
