ЯПОНСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО СОБИРАЕТСЯ ПЛАТИТЬ ПО 3 МИЛЛИОНА ИЕН (1,76 миллиона рублей по нынешнему курсу) тем жителям Токио, которые решат уехать из города. Таким образом власти попробуют разгрузить инфраструктуру столицы: в ней уже проживает треть страны (около 38 миллионов жителей), и эта цифра растёт, несмотря на то, что общая численность населения Японии, наоборот, постепенно уменьшается.
Это, возможно, самый яркий пример тотальной урбанизации, которую любят изображать писатели-фантасты, рисуя картину будущего: процесс настолько неотвратимый, что правительство даже готово выделять субсидии, лишь бы люди держались подальше от города. Но даже в Токио, как отмечают наблюдатели, жители начинают задумываться о том, что перегруженный мегаполис может быть не самым удобным местом для жизни.
«Люди бегут из Нью-Йорка с пугающей скоростью» — это не начало антиутопии, а заголовок статьи в New York Post, которая ссылается на данные о внутренней миграции, опубликованные около двух лет назад Бюро переписи населения США. Ведомство сообщает, что с 2010 года из Нью-Йорка в другие регионы страны уехало около 900 тысяч человек. Маловероятно, что один из крупнейших городов мира скоро станет безлюдным — за то же время Нью-Йорк пополнился 850 тысячами мигрантов из других стран. Но отток и правда выглядит солидно и заставляет аналитиков задаваться вопросом: «Почему люди уезжают из больших городов?»
Традиционно подальше от суеты и повышенного стресса сбегали те, кто перешагнул психологический возрастной рубеж — и возрастная смена приоритетов по-прежнему остаётся важной причиной того, почему люди предпочитают спокойную пасторальную жизнь и чуть менее отравленную окружающую среду шуму мегаполиса. Таков стереотип «удаления на покой» для тех, кто достиг в карьере всего, чего хотел, а теперь хочет отдохнуть.
Но рассуждая о миграции из городов, исследователи всё чаще обращаются к той демографической прослойке, которую принято называть миллениалами. Для них выезд из мегаполиса совсем не обязательно означает глухой дауншифтинг. Прогнозы о том, что интернет и возможность удалённой работы приведут к тому, что люди начнут массово переселяться обратно в деревню, не оправдались — выяснилось, что многим помимо устойчивого вай-фая необходимо поддерживать развитую сеть социальных связей, — но логика в этих прогнозах всё же была, и аргументы в пользу переезда остаются действенными.
Молодые люди, выбравшие жизнь за городом, нередко объясняют своё решение желанием затормозить жизнь
Первый и самый очевидный из аргументов — высокая цена жизни в большом городе, начиная с постепенно растущих цен на жильё (съёмное или ипотечное) до повседневных бытовых расходов. Для людей это уже достаточный повод селиться в пригородах и ближайших населённых пунктах, а на работу добираться на электричках: эта повседневная, маятниковая миграция в Москве и Лондоне составляет порядка одного миллиона человек. Для тех, кто устаёт пять раз в неделю завтракать и ужинать в вагоне поезда, окончательное переселение из города становится логичным шагом. Особенно если речь идёт о семьях, которым проживание в квартире размером со спичечный коробок — зато недалеко от центра — больше не кажется романтическим.
Другая причина, косвенно связанная с первой — дефицит работы, который превращает переезд из опции в необходимость. Одной из причин высокого уровня миграции из Нью-Йорка, несомненно, стал финансовый кризис конца двухтысячных: отчёт 2016 года отмечает, что хотя город в целом оправился от рецессии, доходы его жителей так и не вернулись на докризисный уровень (в пример приводятся 29-летние трудоустроенные, чей заработок упал на десять процентов относительно показателей 2000 года), а многие миллениалы, даже получив хорошее образование, с трудом могут найти работу. Между потенциально более высокими заработками, но неустойчивым рынком занятости и финансовой стабильностью они нередко выбирают второе — и для этого совсем не обязательно нужна серьёзная встряска, какой был кризис 2008-го.
Фактором стресса чаще всего объясняют переезд за город людей среднего и старшего поколений. Но двадцатилетние потребность в комфорте ощущают не менее — а то и более — остро: по оценкам агентства недвижимости Humberts, число переселенцев (из городов в сельские районы) в возрастной группе от 20 до 29 лет за 2016 год выросло на 30 процентов. Отчасти это объясняется всё той же растущей пропастью между ценами на жильё, но вместе с тем молодые люди, выбравшие жизнь за городом, нередко объясняют своё решение желанием затормозить жизнь. «По кое-каким вещам в [лондонском районе] Хэкни я скучаю, но теперь я провожу утро на свежем воздухе, а по вечерам немного работаю», — говорит Джон Эллисон, программист, который в свои двадцать с небольшим уехал из Лондона в более спокойный Денвер, а вернувшись, так и не смог привыкнуть обратно к повышенным скоростям — и переехал в Брайтон. Тем же эффектом декомпрессии объясняют, к примеру, миграцию из стран Юго-Восточной Азии в Ванкувер, ставший «самым азиатским городом за пределами Азии»: на фоне азиатских мегаполисов третий по численности населения город Канады кажется тихим и безлюдным курортом.
Разумеется, меньшие скорости, более дешёвое жильё, чистый воздух и шеринговая экономика сами по себе ещё не создают идиллию. Для российской глубинки массовый наплыв горожан, ищущих спокойной жизни, пока выглядит скорее гипотетической моделью, чем ближайшим будущим. Но и исторически рурализация далеко не всегда происходит от хорошей жизни или из-за погони за романтическими идеалами «прекрасной деревни». Это просто ещё один вариант обустройства, который для многих людей становится чем-то, что более соответствует их потребностям и приоритетам.
