*
Посмотри, какие товары нужны миру: ум, проницательность, догадливость, мастерство, деньги, сила, красота, уважение, слава, известность и проч. Посмотри, чтó не нужно миру: честность, совестливость, преданность, истинная любовь, искренняя дружба, доверчивость, простодушие, жалость ко всему слабому, чистому, природному, беззащитному, сострадание беспомощным, больным, слабым, сиротливым. Если хочешь в Мир Бога, отвергни первое и поставь себе целью второе.
*
Посмотри, сколько людей каждый день сгорают в чаду пьянства и наркомании, гибнут в болоте духовного и физического разврата. Но если человек не чувствует, что нужен Богу, ему ничего и не остаётся, кроме как губить и изводить свою жизнь. А с другой стороны, кáк он может чувствовать свою нужность Богу, если с самого детства, подстрекаемый взрослыми, постоянно подавляет свои сердечные чувства, не высказывает своих заветных желаний, не делится своими мечтами, не осуществляет (или хотя бы не пытается осуществить) свои любовные и дружеские намерения, не отдаётся порывам души, не объясняется в любви, стыдится жалеть слабого, жертвовать собой для других, — и сердце, вместилище всех чувств, передавленное жгутом ложного стыда, страха и равнодушия, навсегда перестаёт чувствовать не только свою нужность Богу, но и вообще что-либо чувствовать, кроме грубых похотей и желания самоубийства.
*
Каким прекрасным, чистым, милым приходит человек в этот мир, и посмотри, чтó с ним потóм делается: добивается достатка — становится надменным и бездушным дьяволом; попадает в нищету — превращается в жалкого и завистливого зверя. А путь сохранения и удержания души в её первоначально чистом состоянии всегда посредине и прост: имей всего понемногу, с нужду, не копи наперёд, не надрывайся ради лишнего, не раздавай из тщеславия необходимого, не будь щедрым без нужды, но при нужде ближнего будь щедр безоглядно, и всегда надейся, что твоё немногое, необходимое никогда и никем не отнимется у тебя, а будет всегда и вовремя подаваться Свыше, если ты, конечно же, будешь во всём послушен сердцу, покорен разуму и до конца предан беспомощным, надеющимся на тебя, людям, коих Бог отдал на твоё попечение.
*
Если бы кругом царила любовь, не нужно было бы говорить о любви. Если бы везде господствовала правда, никто бы и не вспомнил о ней. Как рыба в воде не знает, чтó такое вода; как птица в небе не ведает, чтó такое небо, — так и человек, живя естественной, природной, послушной Воле Бога, жизнью, никогда и не знал бы, чтó такое жизнь, и если он знает это, значит он потерял её и находится в смерти.
*
Царство Божие — это, помимо внутреннего состояния, конечно же, ещё и Место или Страна, о Которой все мы мечтаем с детства. Это Страна безоблачного счастья, непрерывающейся жизни и вечного блаженства души. И хорошо в Этой Стране не потому, что в Ней много еды, одежды и развлечений, а только потому, что души всех населяющих Её людей наполнены вечной и бескорыстной любовью друг к другу. И каждый человек в Этой Стране имеет жизнь и счастье лишь в той мере, в какой он любит сам, а не в той мере, в какой его любят другие. И жизнь в Этой стране такая справедливая и такая безупречная, что одним только видом своим она залечит те раны и затянет те язвы, какие нанесла нам беззаконная и несправедливая жизнь на Земле.
Говорить об Этой справедливой и любвеобильной Стране не поворачивается язык, потому что за время земной жизни он привык говорить лишь о лжи и насилии; а уши не повинуются верить словам об Этой Стране, потому что всю жизнь под видом правды и любви в них вливали лишь обманы и пустоту.
Но Эта Страна есть, дитя моё, иначе зачем тогда Отец-Бог требует от нас жить на Земле так, как будто мы уже живём в Ней, как будто мы всегда в Ней находимся ? Он всегда ведёт нас по жизни именно такими путями, чтобы мы, придя в Его Страну, заплакали от радости, что наконец-то мы в Ней, а не от горя, что недостойны жить в Ней.
«Я веду тебя в землю, в которой течёт молоко любви и мёд правды, — только слушайся Господа, Бога твоего, и исполняй Волю Его».
Ка́к трудно достичь Этой Странны, ка́к трудно до дна переделать себя, ка́к тяжело выгнать из себя всё то, что не нужно в Этой стране, всё то, что́, оставаясь в тебе, будет мучить тебя и других рядом с тобою. Благо в Ней будет только тому, кто уже на Земле стал источником блага; жизнь в Ней будет иметь только тот, кто уже на Земле стал средоточием жизни; любовь и жалость в Ней согреют только того, кто самого себя сжёг дотла ради жалости и любви на Земле.
Все радости на Земле кончаются и сознание этого отравляет всякую радость. Там же — радость вечная, которой и желает каждое сердце человеческое, которая и имеет смысл как радость. Там любовь и мир, покой и благоденствие вечное, ничем ненарушимое, вовеки хранимое нашим Отцом и нашей взаимной любовью. Там звучит никем непридуманная, чистая, вечная музыка, сопровождая, украшая и прославляя каждое движенье души, и звуки её не вызывают горечи и тоски, потому что каждое движение нашей души проистекало от любви и для любви, и нам не в чем раскаиваться. Там душа ничем не опечалится, ибо узнает, что сделала на Земле ради любви всё, что могла, и ей не в чем себя упрекнуть и не за что мучиться. И награда её с нею. И награда её в том, чтобы видеть теперь любовь не только внутри, но и вокруг себя, видеть подобные себе, неумирающие, любящие души таких же настрадавшихся, как и она, братьев своих и сестёр. И мы будем летать, как птицы, в лучах вечного одобрения Отца, в лучах нашей радости, сотканной из наших слёз, и ничего и никогда не омрачит нашего заслуженного и до конца выстраданного счастья.
*
Для того, чтобы стать богом в этом мире, нужно полностью и до конца подчиниться нравственному закону этого мира, то есть начать твёрдо, последовательно и правдоподобно лгать себе и другим, никогда не слушая своего сердца и разума. Для того, чтобы стать Богом в мире Бога, нужно подчиниться нравственному закону Божьего Мира, то есть начать твёрдо, постоянно и глубоко жить по правде, во всём и всегда подчиняясь голосу своего сердца и разума, желаниям души и требованиям Совести.
*
Этот мир — сумасшедший дом, в котором никому не нужно то, чтó есть, а всем почему-то нужно то, чего нет, не было и никогда не будет ни на Земле, ни на Небе.
*
Движение — это принадлежность внутреннего, а не внешнего мира; человека, а не истории. В истории ничего никогда не движется, не меняется, не улучшается. В ней во все времена всё строилось, строится и будет строиться только на лжи, насилии, подлости, обмане, самообмане, на подавлении своих божественных чувств, на одурманивании своей Совести, — в то время как человек, пожелавший вырваться из порочного круга истории, постепенно может отказываться от насилия, избегать обмана, раскаиваться в подлости, переставать лгать, совершенствовать проявление своих божественных чувств, углублять послушание Совести, твёрдо и бесповоротно заменяя бесчеловечные и подлые средства добывания жизни — средствами человечными и благородными: молитвой к Богу, собственным самоотверженным трудом, надеждой на заботу Бога о нём, жертвенной любовью и жалостью к себе подобным.
*
Шутить и веселиться, играть и каламбурить, танцевать и кружиться можно и даже нужно, но только там, где тебя не предадут, не продадут, где тебе не изменят, где ради любви к тебе пойдут на все жертвы. А там, где друг в минуту испытаний становится врагом, жена — изменницей, родители — доносчиками, начальники — торговцами твоей судьбы, — там не до смеха, там не до шуток, там нельзя веселиться и расслабляться, там надо искать — искать выхода, ла́за, прохода, пути для побега, и, найдя его, бросаться в него, не раздумывая, обретая Мир истинной жизни, Мир полноценной судьбы, Мир подлинного, независящего от негодных людей, счастья. Этот Мир — есть Воля Отца, поток вечной жизни, река неперестающего нравственного покоя и духовной безопасности вовеки.
*
Самый страшный ужас мирской жизни заключается в том, что измена душе, её изуродование и искалечивание стали нормой и названы состоянием нормального человека. А верность душе, её исцеление и воскресение названы сумасшествием, помешательством и "втянутостью в секту".
*
Мир Божеский отличается от мира человеческого только тем, что в Мире Божеском все поступают честно, а в мире людей почти все лгут, и от того Там — счастье, а здесь — несчастья. Не тем отличаются друг от друга эти два мира, что в одном из них нет трудностей и страданий, а в другом они есть, ибо трудности и страдания есть и тут, и Там, — а тем только, что в Божьем Мире люди не лгут в трудностях и страданиях, а в человеческом мире — лгут.
*
В человеческом мире люди страдают от того, что ближние отнимают благо у них. В Божьем Мире люди страдают от того, что ближние отбирают благо у самих себя.
*
Преступление — это нарушение дозволенного Богом, а не людьми.
*
Дружба мирских людей — это всего лишь прелюдия предательства. Дружба людей, послушных Богу, это вечная и несокрушимая опора.
*
В Божьем Мире люди жалеют друг друга всегда. В человеческом мире люди прикидываются жалостливыми только в день похорон своих ближних.
*
В мире людей больным считается тот, кто не заботится о себе. В Мире Божьем больным считается тот, кто не заботится о других.
*
Яблоню не надо учить быть яблоней, а колючку яблоней не сделаешь. Так зачем же учить и наставлять человека ? — Не учить, а переучивать, не наставлять, а переставлять, не воспитывать, а перевоспитывать, поддерживая и одобряя вечное, истинное, благотворное, и беспощадно ругая и всячески угнетая мирское, выдуманное, губительное. Ибо в мире проповедующих колючек и яблони начинают думать о себе, что они — колючки. Потому задача Отца и Учителя заключается в том, чтобы поддержать вечные порывы человека и не обращать внимания на его заблуждения и глупости, а значит вовремя сказать яблоне, что она — яблоня и не имеет права обращаться с собой, как с колючкой.
*
Кто авторитет, тот не говорит правды. Кто говорит правду, тот не авторитет.
*
Все люди стремятся к счастью, к тому, чтобы им было хорошо. При этом все боятся опоздать, пропустить своё счастье, то есть пропустить те обстоятельства, тех людей, те условия, без которых счастья не будет. Большинство людей достигает счастья нечестным путём, не дожидаясь естественного стечения обстоятельств, условий и людей, создавая искусственные обстоятельства и условия, обманом и насилием принуждая других людей делать то, чего те делать не хотят. Достигнув счастья таким образом, они видят, что никакого счастья не достигли, что в душе не чувствуется того, к чему они стремились. Но им стыдно в этом признаться, потому что на достижение того, чтó не оказалось счастьем, потрачены собственные силы, силы других людей, для этого были скомканы обстоятельства, созданы искусственные условия, затрачены большие средства, — спрашивается: гдé оправдание всех этих затрат ? Оправдания нет. Но чтó сказать людям, чтó сказать себе ? Сказать нечего. Значит, надо придумать, чтó сказать, и не только сказать, но и изобразить, то есть, нужно не только всем и себе говорить, что ты счастлив, но ещё и изображать это счастье на своём лице, в жестах, в походке, во всём поведении, постепенно превращаясь в актёра, у которого нет выходных. И вот эти актёры, эти несчастливцы с счастливыми лицами, эти горемыки с радостными возгласами становятся образцом счастливой жизни в глазах подрастающих поколений. Ребёнок не знает, чего стоит счастье такого дурака, он не видит фундамента, на котором стоит его дом, не видит корня, из которого растёт это дерево. Он не видит этого, потому что всё это тщательно маскируется не только от других людей, но и от самих себя, потому что наслаждаться жизнью на глазах у тех, кто истекает кровью и слезами невозможно для человеческой души. И вот эти "счастливчики" диктуют поведение всему миру, молодым поколениям. Но мы не должны этого бояться. Это страшная, жестокая проверка человека, но это проверка, без которой не узнаешь человека. Всем открывается подноготная этой "счастливой" жизни, но не все шарахаются от неё в ужасе, многим она нравится и они становятся её очередными устроителями и поддержателями. Честная, праведная, любящая душа убегает от такой жизни, как от смерти, потому что такая жизнь и есть смерть. И только так мы узнаём о том, что эта душа Наша.
*
Когда на Земле было всё, хвалиться друг перед другом было нечем. Когда всё ограбили, начали хвалиться друг перед другом тем, чтó удавалось добыть или сделать самим, и тем возбуждали друг в друге зависть, гордость, ненависть, злобу и страдание.
*
Человек думает, что Бог — это тот, кто может больше его, в то время как Бог — это тот, кто любит больше его, кто самоотверженней, преданней, смелее, жертвенней.
*
Кто может уйти от мира, как не тот, кто перестал верить ему ? Кто может перестать верить ему, как не тот, кто верил ему и обманулся в нём? А если не обманулся, значит и не верил, а если не верил, значит обманывал сам, ибо, кроме как верить и обманывать, других глаголов нет в этой жизни.
*
Все любят мучеников, но никто не хочет быть мучеником. Все любят мучеников потому, что мученик скромен, неприхотлив, тих, никому не мешает, ни у кого не путается под ногами, ни у кого ничего не отбирает, никому не вредит.
Но никто не хочет быть мучеником, потому что скромность, неприхотливость, тихость, беспомéшность и безвредность достигаются страшной ценой: ценой постоянных самоограничений, тревог, ненависти к своим желаниям, чувства постоянного недовольства собой, возвеличивания важности чужих нужд, сознательного незамечания своих, — одним словом, ценой мучительной и медленной смерти, а точнее медленного и мучительного умирания. Все хотят, чтобы им не мешали и не вредили другие; никто не хочет воспитать себя таким, чтобы самому не мешать и не вредить другим.
*
Тысячи фанатиков "верны Богу". Единицы людей верны человеку.
*
Праведный готов есть помои, только бы никому не стоять поперёк дороги. Нечестивый занял все дороги, только бы ему никто не мешал вкушать амброзию.
*
В детство хочется вернуться потому, что в детстве не знал и не видел всего того, чтó творили и творят взрослые.
*
Они считают умом то, чтó помогает им обмануть всех и добиться власти над всеми. Мы считаем умом то, чтó даёт нам возможность достичь Бога и стать частицей Вечной Любви ради служения благу и счастью всех.
*
В этом мире вперёд вырывается глупый и подлый; позади бредёт мудрый и святый. Когда же род людской войдёт в область Вечного Света, первые станут последними, а последние — первыми.
*
Капля самого чистого дождя, падая на землю, превращается в грязь. Слово самого мудрого учения, касаясь толпы, превращается в бессмыслицу и уродство, которое ещё больше портит и калечит людей.
*
В Божьем Мире всё можно, кроме нелюбви и неправды; в мире людей всё можно, кроме правды и любви.
*
Чем хуже человеку в мире человеческом, тем глубже он вынужден проникать в Мир Божий.
*
Мир людей, в котором мы находимся, есть место воровства. Здесь воруют всё: вещи, предметы, деньги, пищу, землю, время, веру, знания, силы, саму жизнь. Поспеши же, отдай всё, чтó у тебя есть, раньше, чем у тебя его своруют, ибо, отдавая всё это добровольно и сознательно, ты сможешь отдать его Богу, сердцу, душе, Вечности, Совести, истинному благу людей. А если у тебя его своруют, то это обязательно будут бесстыдные наглецы, которые, уже без сомнения, употребят всё твоё достояние только во вред и тебе, и себе, и другим.
*
То, чтó мирская аристократия устроила по отношению к мирским плебеям, то духовная аристократия устроила по отношению к плебеям духовным: там все ходят телесно чистенькие и опрятненькие за счёт рабов, презирая грязных и неопрятных, и здесь идеалом жизни ставится духовная чистюльность и умственная вылизанность опять-таки за счёт духовных рабов — духовно неразвитых масс народа. О нравственной же чистоте и моральной опрятности — о жертвенной любви к ближним и глубокой внутренней правдивости — ни там, ни здесь нет ни речи, ни мысли, ни представления.
*
Посмотри, с каким усердием, старанием и тщательностью люди строют дома́, в которых им придётся жить не более ста лет; и с какой расхлябанностью, легкомыслием и ленью строют они (если вообще строют) тот дом, в котором им придётся жить вечно — дом своей души. Земные домы́ свои они строют по правде и по любви к своему телу: цемент у самих себя не воруют, доски для самих себя выбирают лучшие, кровлю законопачивают, печку ставят жаркую, окна рубят тёплые, воду проводят чистую, и тепла и света и еды и добра всякого полно в их телесных домах. А душа их — дом их вечный — только ложью и равнодушием строится: и сыро и темно и грязно и противно в их доме душевном, и подходить к нему страшно, и входить в него бесполезно, и находиться в нём опасно, ибо жажды духовной не утолишь, голода сердечного не насытишь, тепла душевного не узнаешь, в покое и мире не отдохнёшь, да и научиться ничему не сможешь, разве что только тому, как самому себе построить такой же холодный и дырявый склеп.
*
Где много людей, не пропускающих через себя Бога — там нет Бога. Где есть хоть несколько человек, пропускающих через себя Бога — там есть Бог. Он всегда и есть постольку, поскольку есть люди, пропускающие Его через себя.
*
Чем меньше люди пропускают через себя Бога, тем холодней и голодней им в одиночестве, тем в бо́льшие стада́ они кучатся, и потому им приходится увеличивать своё стадо, чтобы мельчайшие частицы Бога, скудно проявляемые каждым из них, накапливались в достаточном количестве. Чем больше человек пропускает через себя Бога, тем теплей и сытней ему самому, тем более одиноким он может оставаться, являясь одной огромной частицей Бога, которая может не только иметь жизнь сама, но и кормить Богом ещё и много других душ.
*
Глядя на этот мир, становится стыдно перед детьми, настолько он полон трусости, лжи, подлости и обмана. Но дай Бог, чтобы выросши, дети не испытывали стыда за самих себя.
*
Бог потому и не приходит в этот мир, что люди не умеют и не хотят учиться правильно вести себя с Ним. Видя Его, они начинают растаскивать Его каждый в свою сторону, пытаясь завладеть Им, как какой-то вещью, полагая, что каждому, зазевайся он хоть на минуту, этой вещи не хватит. Они не понимают, что в присутствии Бога они сразу же попадают в Мир Бога и потому вести себя должны как живущие в Его Мире, надеясь и не сомневаясь, что каждому своевременно дадут то, в чём нуждается его душа, дух и тело. Они не понимают этого и потому ведут себя как живущие в мире воров, где у каждого с самого рождения похищают необходимое. Богу глубоко отвратительно такое поведение и поэтому Он скрывается и показывает Себя только тем преданным, которые, почувствовав Его присутствие и вкусив Его даров, явили образец высшего смирения и довольствования тем, чтó и кáк им дают.
Ведь Бог представляет Собою неоскудевающее духовно-нравственное обилие, в благоволение, мудрость и заботу которого нужно нежно, трепетно, непоколебимо и бесконечно верить. Вера эта, в свою очередь, в самой своей глубине основана на бесстрашии перед телесно-духовными и душевными лишениями и смертью, на постоянной готовности к ним. Жизнь с верой рискована и тревожна, но без веры она бессмысленна и уродлива. Вера эта должна быть также основана на паническом страхе перед смертью нравственной, то есть на боязни потерять любовь, правдивость, совестливость и добрые отношения с Тем Духом, Который неотступно заботится о нас, — ибо без страха перед нравственной смертью жизнь отвратительна и опасна. Сохранение этих отношений должно быть целью жизни; потеря этих отношений должна расцениваться как высшая трагедия.
Чтобы не бороться за Бога, нужно самому стать Богом; чтобы не бороться за Дающего, нужно самому стать Дающим. О Боге нужно заботиться для других, и тогда ты — хранитель Бога. О Боге нельзя заботиться для себя, ибо тогда ты — грабитель Бога.
Большинство людей — грабители Бога, они пользуются Богом, но не хотят становиться Богами. Всю жизнь они ждут, чтобы им давали, всю жизнь не заботясь о том, чтобы давать. Бог для них — огромный каравай вкусного хлеба, от которого они тайно или явно пытаются отщипнуть кусок побольше, но частью которого стать не хотят. Но Бог не может давать тому, кто не даёт; Он даёт только тому, кто даёт. Начни же давать, чтобы получать, хотя у тебя за спиной, может быть, голодное во всех отношениях детство. Детства не вернёшь, а зрелости не избегнешь. В зрелости же быть ребёнком нужно лишь тогда, когда действительно нуждаешься, и — взрослым, когда нуждаются другие. Давай же безоглядно, будь взрослым, соответствуй своему возрасту, ибо нет ничего отвратительней запоздалого ребёнка.
Все восхищаются красотой тела, глубиной слова, изяществом музыки, величием архитектуры, мастерством ремесла, чудом любого таланта. И никто не подумает о том, во чтó обходится эта красота тому, кто её создаёт: сколько раз человек, творящий красоту, не послушался сердца, не покорился разуму, не пошёл за душой, не помог ближнему, не удовлетворил божественные потребности своего духа, сколько раз он солгал себе, изменил себе, проугодничал власть имущим, обидел подчинённых, стерпел интриги, плёл интриги, унижал себя и других губительными, непозволительными унижениями, через какие дрязги и суету прошёл ради того, чтобы создавать свои гениальные творения. И вот кто-то наслаждается красотой, им созданной, рукоплещет его произведениям, прославляет его гений, извлекая удовольствия из его одарённости, не зная и не представляя, как этот "гений" страдает от мук и угрызений Совести, от болезней своего искорёженного духа, от поступков своего вредоносного характера, от грязи своего нрава, — потому что никому, в том числе и самым искренним его поклонникам, нет дела до его души, потому что никому вообще нет дела до нашей души, кроме нас и Бога, живущего в нас.