В квартире со старым линолеумом в квадратик пахнет мылом и старостью. Здесь живёт Эмилия и её сын Альбинас. Он ведёт меня на кухню. В квартиру проникают сумерки и этот тусклый синеватый свет — единственное, что освещает комнату и придаёт ей нездоровый вид. Альбинас достаёт из-под стола табуретки — их только две в этой квартире.
Эмилии Степановны нет сейчас дома: она пятый раз легла в Первый екатеринбургский хоспис. Она одна из тех пациентов, которые оказываются там не из-за терминального диагноза, а для того, чтобы отдохнуть и дать близким, которые за ними ухаживают, возможность развеяться.
Раньше в квартире Эмилии и Альбинаса жила вся их семья: муж Эмилии Пранас Ионо, сын и дочь Маритте. Сейчас остались только она и Альбинас — муж умер, а дочь давно вышла замуж, у неё двое взрослых детей, которые раз или два в год навещают бабушку и дядю.
— Они заняты, наверное. У сестры бизнес какой-то, она не может помогать, а племянники мои взрослые уже. Тоже заняты. Наверное. — Переводя взгляд из угла в угол нервно говорит Альбинас.
Он почти всё своё время посвящает маме: готовит, содержит квартиру в чистоте, выходит с Эмилией на прогулку. Каждый раз, когда его мама ложится в хоспис, она надеется, что за это время Альбинас успеет найти женщину своей жизни и привести её в дом.
— Конечно, мне скучновато, — говорит Альбинас, — но как-то не получается знакомиться. Не знаю, что не так. Но мне, конечно, скучновато. Одиноко. Мама каждый день спрашивает, когда я женюсь. И повторяет, что сможет спокойно умереть, когда у меня появится жена. А мне от этого как будто ещё более одиноко.
Альбинас долгое время работал программистом — настраивал компьютеры на крупных предприятиях, в том числе, на Белоярской АЭС, которую строил его отец. Ему и сейчас это интересно, но работу по специальности он найти не может, поэтому работает курьером, а свободное время в основном проводит в сети — проходит онлайн-игры – ухаживает за мамой и читает. В основном фантастику в броских обложках образца девяностых-нулевых.
— Я люблю фантастику читать. Сейчас современную в основном, а всех Стругацких уже перечитал. У нас есть полное собрание, оно у мамы в комнате хранится. Хотите, покажу?
В комнате, где живёт Эмилия Степановна, не убрана постель — будто она вышла сегодня и вернётся уже скоро. До кровати дневной свет не доходит — слишком далеко от окна — поэтому всегда приходится включать лампу. Она стоит на журнальном столе, а рядом — ветка увядшего винограда в морщинках, несколько брошюр с судоку, таблетки и бутылка с японским напитком с алоэ. По всей длине комнаты растянулась «венгерская стенка», где за стеклом хранятся выпускные и семейные снимки. На них — ещё живой Пранас Ионо, подросток-Альбинас, его сестра с ещё маленькими детьми. Новых фотографий нет. Там же на полках лежат аккуратно разложенные в ряды билеты в кино, припорошённые пылью, собрание сочинений Стругацких. В большом отсеке стенки хранятся лекарства — все они в упаковках и разложены аккуратными рядами.
— Мама в этой комнате живёт, — говорит внезапно из-за моей спины Альбинас, — смотрит телевизор, судоку решает. А я у себя обычно сижу — играю или читаю. Ей скучновато со мной. Одиноко. Общения не хватает ей. Дома у неё только я и телевизор.
Эмилия Степановна — давняя пациентка Первого екатеринбургского хосписа. Здесь она отдыхает: её не мучает мысль, что она мешает сыну, отнимает его время и внимание тем, что ей стало трудно за собой ухаживать и поддерживать порядок дома. Её кровать стоит у окна и днём она наблюдает за тем, как по улице ходят люди и проезжают машины. Рядом — небольшая тумбочка, на которой лежат несколько журналов судоку и тарелка с веткой винограда — свежего.
Эмилия Степановна смущается: она по несколько раз спрашивает, как меня зовут, замужем ли я, но совсем скоро забывает, что я ответила. Зато хорошо помнит, что с ней происходило много лет назад: как она, маленькой девочкой тайком с братом и сестрой приносила пленным немцам еду во время войны, как познакомилась с будущим мужем, как преподавала химию в университетах и школах на Севере, в Магадане. Всю жизнь Эмилия Степановна была за мужем: его отправляли по работе в разные точки страны, и всегда она была с ним рядом. Он был большим инженером, одним из тех, кто проектировал Белоярскую АЭС. Его литовская семья была депортирована на Урал под предлогом вражеского настроя к СССР, и при первой возможности вернуться на родину все её члены уехали. Пранас остался здесь, на Урале – он уже познакомился с Эмилией. Пранас Ионо рано умер и Эмилия осталась одна. Больше замуж она не выходила.
Сейчас ей восемьдесят два года. Это приветливая и застенчивая женщина с аккуратной стрижкой и по-преподавательски медленной речью с лёгким акцентом – Эмилия как будто заимствовала прибалтийские интонации у мужа. Она быстро устаёт от беседы, но с удовольствием рассказывает о своей жизни. Важные воспоминания она достаёт из памяти легко, но каждый раз для неё это будто маленькое открытие: словно она совсем не возвращается к моментам счастья, о которых я её спрашиваю. О том, как играла с братом и сестрой, как узнала, что кончилась война, как вышла замуж за любимого мужчину, родила первого ребёнка, второго. Сейчас её мысли занимает судьба сына и страх оказаться ненужной.
— Сын готов со мной проводить круглые сутки, но мне так хотелось бы, чтобы всё внимание, которое он уделяет мне, посвящал любимой женщине. Я стараюсь ложиться сюда время от времени, чтобы он мог кого-то привести. Вы замужем? Но вы запишите телефон на всякий случай.
Кроме Альбинаса у Эмилии есть дочь Маритте. Ей чуть больше пятидесяти и у неё взрослые дети: им 28 и 16 лет. О ней Эмилия говорит сдержанно: они мало общаются и дочь почти не навещает маму. У неё мало свободного времени.
— Они заняты, наверное: у Маритте работа, у внуков — учёба. — С досадой говорит Эмилия. Она будто сама не верит в то, что говорит.
Здесь, в хосписе, с ней постоянно общаются медсёстры, психолог, другие пациенты. Эмилия ходит на мастер-классы и смотрит кино по вечерам: каждый день тут показывают фильмы на проекторе. Каждый день по несколько раз ей звонит сын и часто приходит её навещать: приносит виноград и сладости, которыми Эмилия делится с соседкой.
— Мне хорошо тут. Очень нравится еда тут, я бы такое сама не приготовила точно. — Эмилия задумывается. Продолжает после тяжёлого выдоха. — Мне так много хотелось бы сделать ещё, но я слишком стара. Я бы помогала тем, что умею. Для человека ведь главное — быть нужным. Я привыкла быть нужной мужу, студентам, ученикам, моим детям. Вот Альбинас готов круглые сутки проводить со мной. А вы замужем? Жаль. Запишете телефон на всякий случай?
В Первом екатеринбургском хосписе получают помощь не только терминальные пациенты. Здесь также ухаживают за людьми, которые по разным причинам не могут сделать этого сами. Это даёт их близким и самим пациентам возможность немного передохнуть. Забота о родном человеке — это важно, но мало, кто способен давать её каждый день на протяжении нескольких месяцев или даже лет, не прерываясь и не выгорая.
Поддержите Первый екатеринбургский хоспис небольшим, но регулярным пожертвованием. Это важное и нужное для человека место. Для него самого и для его близких.